Обняться, чтобы уцелеть - [20]

Не успел он немного остыть, как позвонила Инна и принялась канючить, что ей очень плохо, она теплолюбивое существо и в такую стужу физически не может существовать.

– Что ты хочешь? – довольно резко прервал ее Леонид. – Купить тебе еще одну шубу? Или новую машину, которая будет заводиться в морозы? «УАЗ» подойдет? Они в любую погоду ездят.

– Ты чего сегодня такой неласковый, котик? – обиделась девушка.

– У меня много дел, я неважно себя чувствую, и вообще настроение паршивое.

– Ну, извини, я не вовремя… Я просто подумала – может, пока у меня нет никакой работы, я бы могла съездить куда-нибудь к теплому морю…

Голубеву понравилась эта идея. Последнее время он все чаще ловил себя на том, что подруга стала его раздражать. Если бы можно было сплавить ее с глаз долой недели на две, а то и на три, это было бы отличным решением проблемы.

Он разрешил Инне заняться поиском подходящего варианта, а потом связаться с одним из его секретарей для решения вопросов с оплатой и оформлением путевки. Отложил телефон, с чувством высморкался и приказал вызвать машину.

– Еду домой, я что-то совсем расклеился…

Уходя, бросил прощальный взгляд в одно из зеркал. Нос покраснел и распух, глаза казались воспаленными, лицо было бледно…

По плану, записанному в электронном ежедневнике, ему сейчас надо было бы ехать в Well-being, но о каких занятиях спортом может идти речь, когда человек болен?

Дома, конечно же, оказалась Раиса Павловна, помощница по хозяйству. Голубев нанял ее сразу же после новоселья – должен же кто-то убирать квартиру, следить за состоянием его одежды, обеспечивать доставку продуктов и все такое прочее, – но при этом попросил как можно реже попадаться ему на глаза и выполнять всю работу в его отсутствие. Леониду не нравилось, когда в его квартире находились еще какие-то люди. Исключением были Инна да изредка приезжавшие в гости Жора с Людмилой.

Раиса Павловна пылесосила в спальне. Голубев, которому больше всего на свете хотелось раздеться и улечься наконец в постель, сказал ей:

– На сегодня уборку можно закончить. Лучше пойдите на кухню и приготовьте мне чаю с лимоном!

Но женщина, не выключая пылесоса, только показала ему знаком, что ничего не слышит из-за шума, и продолжала свое занятие.

Леонид рассердился. Что это такое, в конце концов? Он что, не хозяин в собственном доме? Сделав пару энергичных жестов, он постарался привлечь к себе внимание. Домработница выключила пылесос.

– Вы что-то хотели, Леонид Николаевич?

– Я сказал, чтобы вы заканчивали.

– Да, сейчас-сейчас, мне немного осталось…

И после этих слов она как ни в чем не бывало снова включила свой агрегат и стала водить щеткой по ковру.

Голубев уже готов был выйти из себя, когда его взгляд упал на зеркало. Виртуальная Раиса Павловна пылесосила и там, но виртуальный Леонид Николаевич оказался не столь терпелив, как реальный. Голубев с изумлением наблюдал, как на его глазах в зеркале разыгралась драматическая сцена. За стеклом отражение Леонида приблизилось к отражению домработницы и со смаком надавало женщине затрещин. Реальный Голубев только ахнул и тяжело присел на кровать.

– Что с вами? Вам плохо? – Раиса Павловна наконец-то выключила проклятый пылесос.

– Да, я, похоже, заболел…

– То-то я смотрю – чихаете, глаза и нос красные!.. Сейчас принесу градусник и позвоню вашему врачу. Сделать вам чаю с медом и лимоном?

– Сделайте…

«Со мной происходит что-то странное, – думал он, уже лежа в постели. – И эти странности связаны с зеркалом… Я вижу какие-то гадости, внезапно возникающие в моем сознании. Неужели там отражается темная сторона?» Но тут в спальню вошел доктор, и довести свою мысль до конца Леонид уже не успел.

Утром, едва проснувшись, Голубев встал с постели и, преодолевая головокружение, подошел к зеркалу. Странно, но у его отражения не было ни воспаленных глаз, ни распухшего носа. Оно выглядело очень даже неплохо.

– Не мог же я так быстро поправиться! – изумился Леонид. – Доктор только что сказал, что у меня ОРЗ, которое продлится как минимум несколько дней.

– Ты так ничего до сих пор и не понял? – отвечало его отражение. – Конечно, ты не поправился. Это я здоров. Обычно я всегда болею вместе с тобой. Но в этот раз я решил сделать исключение.

– Кто ты такой? – Больше всего Голубева изумляло даже не происходящее, а собственная реакция на это. Он ни секунду не сомневался в том, что все творящееся вокруг – не сон и не бред на почве высокой температуры, а самая что ни на есть реальность.

– Разве не понятно? Я твое отражение.

Только теперь Леонид осознал, что тот, с кем он давно беседовал, думая, что разговаривает сам с собой, существует вне его. Этот голос… Похожий на его собственный, который он часто слышал в записи, в тех же передачах по телевизору, определенно звучал не только в его сознании: доносился он из зеркала.

– Так странно… Я всегда думал, что ты – это я. Вернее, что ты и я – это одно и то же.

– Ты был прав, и одновременно ты ошибался. Я – не ты. Да, конечно, я твоя копия. Но тебе ли не знать, что копия документа, пусть даже заверенная у нотариуса, – это все равно не оригинал.

– И чем же ты отличаешься от меня?