Обними меня - [13]

С этими словами комиссар поднялся с места. То же самое сделал Хэрри. Мужчины пожали друг другу руки, после чего комиссар вышел из комнаты. Хэрри снова опустился в кресло, взял в руки фотографию в серебряной рамке и некоторое время пристально разглядывал снимок. Он хотел, чтобы образ этой женщины, ее черты засели у него в подсознании. Детектив надеялся, что ему удастся проникнуться чувствами Оливии, научиться мыслить, как она, смотреть на мир ее глазами. Это помогло бы ему просчитать ее действия в связи с обстоятельствами побега и предугадать ее дальнейшие поступки. Хэрри полагал, что если в своем воображении он влезет в кожу преступницы, то поймать ее не составит труда.

Детектив знал, что в течение самого ближайшего времени на него обрушится лавина телефонных звонков. Будут звонить разные психи, а также добровольные помощники полиции. «Добрые самаритяне», как называл их Хэрри. Все они станут утверждать, что видели леди Оливию, или предлагать свои версии происшедшего. И все эти сведения ему, Хэрри, придется проверять. Даже если ничтожно малая часть этой информации окажется достоверной, это будет большой удачей для следствия.

Хэрри снял трубку, позвонил в зал, где сидели оперативники, и вызвал к себе двух молодых детективов – Джо Сиксмита и Дженни Салливан.

В кабинет начальника они вошли вместе. Хэрри уже приходилось иметь дело с этими молодыми людьми, и они втроем неплохо сработались. Сиксмит и Салливан тоже успели оценить своего шефа, который считался одним из лучших детективов Нового Скотленд-Ярда. Он обладал острым умом, отличался нестандартным подходом к делу и хорошо знал английское высшее общество, куда и сам был вхож. Между собой молодые детективы называли его Джентльмен, или Джент, поскольку Хэрри происходил из хорошей семьи, окончил Кембридж и носил элегантные костюмы и крохотную белую орхидею в петлице. Сиксмит и Салливан, которые не сталкивались прежде с такими оригинальными людьми, как старший следователь, смотрели на него снизу вверх и старательно копировали его манеру ведения дел, не без основания полагая, что это поможет им лучше справляться со своей работой. Короче говоря, они любили Хэрри за его человеческие качества и уважали как непревзойденного детектива.

– Что-нибудь новенькое узнали? – спросил Хэрри у своих подчиненных.

– Ничего достойного внимания, шеф, – отрапортовал Джо Сиксмит.

– Дженни, отправьте подкрепление нашим сотрудникам, которые опрашивают свидетелей. Пусть ходят от дома к дому и задают вопросы всем подряд, не пропуская ни единой живой души. Кроме того, прикажите им расширить территорию поисков вплоть до Найтсбриджа, Белгрейв-сквер и Челси. Если наша «прекрасная леди» все еще в Лондоне, то нашла убежище в одном из этих районов. Пошлите также сотню полицейских на патрулирование улиц. Время работает на эту даму, так что нам нужно поторапливаться. Если выяснится, что эту особу кто-нибудь видел, сразу же поставьте меня в известность. Я буду обедать у себя в клубе, куда вы, Джо, сейчас меня отвезете. Да, Дженни, чуть не забыл! Обойдите магазины на Бонд-стрит. Выясните, не заходила ли туда в последнее время леди Оливия, а если заходила, то с кем. Вы, Джо, пройдитесь по ресторанам, в которых она бывала. Вот вам список. Начните с «Сан-Лоренцо» и бара «Харри».

Клуб, где обедал Хэрри Грейвс-Джонс, назывался «Брукс». Его членами в свое время были отец Хэрри, его дедушка и прадедушка. Пребывание Хэрри в «Бруксе» обеспечил дядюшка Рэймонд, который, пока был жив, заплатил за него членские взносы на много лет вперед.

Дядюшка Рэймонд, родной брат отца Хэрри, был старым холостяком, ставил свою свободу превыше всего и так никогда и не женился. Рэймонд, почтенный судья Верховного суда, вел уединенную жизнь, но иногда, если жизнь затворника ему вдруг надоедала, выбирался в свет. Он обожал племянника и, когда Грейвс-Джонс-старший умер, заменил Хэрри отца. Матери же Хэрри не знал вовсе, поскольку она умерла вскоре после того, как дала ему жизнь. Отец Хэрри очень любил жену и, когда она отошла в лучший мир, не одарил своей привязанностью больше ни одного человека, даже собственного сына, к которому относился почти равнодушно, хотя и был довольно щедр.

Помимо членства в клубе, дядюшка Рэймонд обеспечил своего племянника еще и жильем: оставил ему по завещанию свои роскошные апартаменты в Олбани. Это было огромное здание времен короля Эдуарда с внутренним двориком и чугунными воротами, которые ограждали его от вторжения случайных прохожих с улицы. В Олбани, как в загородном поместье, имелась подъездная дорожка, а у парадных дверей стоял швейцар в дорогой ливрее. В этом комплексе проживали многие знаменитости, и, что самое интересное, там же находились апартаменты леди Оливии Синдерс, о чем Хэрри не имел ни малейшего представления до тех пор, пока ему не поручили это дело. Если разобраться, ничего удивительного в этом не было: обслуживающий персонал здесь был вышколен на диво и умел держать язык за зубами, оберегая покой, частную жизнь и секреты жильцов.

Хэрри лишний раз убедился в этом, когда, переговорив со швейцаром, получил от него лишь ключ к дверям апартаментов Оливии и заверения в том, что «леди редко бывала дома». Судя по всему, коридорные тоже были от Оливии без ума и тщательно хранили ее тайны. Все они в один голос утверждали, что о частной жизни леди Оливии знали только из газет, а потом тоже чуть ли не хором добавили, что не верят, будто она убила принца.