Обнаженный меч - [44]

Вытерев слезящиеся глаза, Мирза пригляделся к светловолосой женщине: "Она, она самая! Но ведь у нее не должно быть младенца… Я сейчас расспрошу ее, все выясню!"

Ветер обдувал лицо светловолосой молодой женщины, но не мог погасить пламя в ее душе.

Фенхас напустился на стражников:

— Это безобразие! Разве вы не знаете, что нельзя калечить пленных?! Разве не знаете, что из-за этого упадет цена на них?! Это грех, в коране так не написано!

Видя, что Фенхас поглощен сварой, Горбатый Мирза решился подойти к светловолосой женщине. Подозвал одного из молодых писарей, что сопровождали Фенхаса и его:

— Приготовь перо, — сказал, — побудь здесь, я сейчас… Он направился к женщине. Поравнявшись с нею, спросил:

— Сестра, как тебя зовут?

— Баруменд.

— Этот ребенок, что привязан к шее верблюда, твой?

— Не мой. Но чей бы ни был, дитя хуррамитское. Это горе извело меня.

— Значит, твое имя — Баруменд?

— Да, Баруменд.

Горбатый Мирза встрепенулся. Он выкатил глубоко посаженные глаза: "Баруменд! Баруменд!" Горбатый Мирза пристально всматривался в лицо женщины: "Она, она самая, чутье никогда не подводило меня! До чего же порой люди бывают похожи! Вылитая Гаранфиль". Чтобы окончательно рассеять свои сомнения, Горбатый Мирза, прочитал надпись на свинцовой табличке, свисавшей с шеи женщины: "Жительница села Билалабад Миматского магала. Муж — маслоторговец Абдулла, убит Абу Имраном. Имеет двух сыновей — огнепоклонников. Они желают вступить в отряд Джавидана, Шахракова сына. Опасна. Поступать, как с отъявленной мятежницей!" Дополнительные сведения, сообщаемые свинцовой табличкой, еще более ужаснули Горбатого Мирзу. Он что-то хотел сказать Баруменд, но в это время поблизости прошмыгнул один из халифских сыщиков. Горбатый Мирза на всякий случай строго поглядел на Баруменд и прикрикнул:

— Безбожница!

Баруменд растерялась — окрик Горбатого Мирзы никак не вязался с его недавней доброжелательностью. Но ничего другого ей не оставалось, приходилось терпеть: "Где ты, Бабек? Погибнуть ничего не стоило, надо было выжить… Ветер сбил красный платок и он теперь обвивал ее исхудалую шею, которую отягощала свинцовая пластинка. Свалявшиеся волосы трепал ветер. Мирза, поглаживая себя пером по редким бровям, разглядывал дрожащее от негодования лицо Баруменд: "В правом глазу — небольшое пятно. Есть! На кандалах — клеймо в виде пламени. И это есть. И на Гаранфиль похожа! И это совпадает! Она самая! Ослепнуть бы, Фенхасу! Если увидит Баруменд, не выпустит из когтей. Красива. Но много мучений испытала, трудную жизнь прожила. В волосах — белые пряди. Печаль рассеется, красота заблещет. Светлые дни просветлят ее. Фенхас выискивает красавиц, чтобы продать подороже. Но я пока не умер. Любой ценой избавлю ее от лап Фенхаса. Старая еврейка, получившая от меня деньги, который день торчит у ворот невольничьего рынка Сугульабда. Я ей назвал приметы Баруменд. Да к тому же, как только Баруменд произнесет мое имя, старуха сразу смекнет что к чему, хитрая чертовка. Она отыщет Баруменд среди тысяч пленниц. И плату получит, и уважение заслужит".

Горбатый Мирза подозвал одного из стражников:

— Почему повесили ребенка к шее верблюда? Кучу денег можно было бы выручить за него.

Стражник пожал плечами. Горбатый приказал:

— Отвяжите повод от кандалов женщины!.. Бог все видит, покарать может. Вы себе на потеху мучаете людей, а не знаете, что нельзя так истязать живые существа, предназначенные для продажи.

Стражник отвязал повод верблюда от кандалов женщины.

Если Горбатый Мирза выполнит поручение, то сверх условленной суммы, получит еще награду от Гаранфиль. Она пообещала помочь ему вернуться на родину, взять все расходы на себя.

Сыщики удалились и Мирза снова осмелел:

— Сестрица, — сказал, — если не ошибаюсь, где-то я тебя видел. Лицо твое мне знакомо.

Баруменд ответила нехотя:

— Может быть. Не припоминаю.

Горбатый Мирза опять принялся поглаживать свои седые брови пером:

— …Вспомнил! Давно это было, сестрица, очень давно. Однажды я заночевал в Билалабадском Доме милости. Продав масло на Гирдманском базаре, возвращался домой. Тогда купец Шибл познакомил меня с твоим покойным мужем Абдуллой. И тебя я тогда видел. Под вечер набирала воду у родника Новлу… Эх, наши края!.. Как приехал торговать в этот проклятый Багдад, подцепила меня одна прилипчивая арабка. Сейчас раскаиваюсь, да поздно. А ты, сестрица, не горюй. Все будет хорошо. Если смогу — спасу и бабекова опекуна Салмана. За приверженцев Джавидана, Шахракова сына, я готов голову сложить. Во всяком случае, постараюсь спасти и Салмана. Если, конечно, счастье улыбнется нам… Известие о том, что Салман, подковав весь свой табун, послал его в распоряжение Джавидана, дошло до Золотого дворца в Багдаде. Жаль, хуррамиты на этот раз потерпели поражение. Ничего, все переменится.

Баруменд недоумевала, не могла понять — от чистого сердца лопочет все это горбатый, или испытывает ее. Спросила:

— Кто послал тебя искать меня?

— Гаранфиль, — ответил Горбатый Мирза. — Дочь твоей сестры. Она, племянница твоя, — наложница халифа Гаруна. Наслышана она и о Бабеке… Да, на твое освобождение Гаранфиль потратила кучу денег.