Обнаженный - [8]

Мои ноги несут меня в гостиную, где я прислоняюсь к закрытой двери и прикрываю глаза. Когда я открываю глаза снова, я точно знаю, что должен делать. Я и раньше знал, что эта квартира больше не была безопасной для моей семьи, но, если я попробую их перевезти, то это моментально приведет ЕГО в состояние «боевой готовности». Единственное, что будет способствовать осуществлению моих интересов это тайные действия. До тех пор, пока ОН будет думать, что я не в курсе происходящего, я смогу осуществить свои планы. В противном случае, ОН одержит победу, потому что ЕМУ нечего терять, а я потеряю все. Я звоню деловому партнеру и разговариваю с ним о делах. Двенадцать минут и за это время мой голос ничем себя не выдал.

Я открываю портфель, достаю какие-то бумаги, внимательно просматриваю их, делая пометки, оставляю сообщения для Лауры на утро. Но все это время, лучшая и самая эффективная часть моего мозга, которая совершенно хладнокровна, тщательно планирует будущее. Несколько часов спустя, я вхожу в спальню. Я знаю, что ОН прослушивает и ведет видео съемку. Пусть слушает и дай ЕМУ возможность посмотреть. Все равно ничего особенного ОН не услышит и не увидит. Я тихонько прикрываю дверь. Она уже в постели, и по звуку ровного дыхания, я понимаю, что спит.

Я тихо захожу в соседнюю комнату, детскую, дверь которой осталась приоткрытой. Луч света пробивается из-под двери, ведущей в коридор. Я подхожу к кроватке, наклоняюсь над ним и удивляюсь тому приливу гордости, пробежавшему по моему телу при виде этого маленького спящего комочка. Я продолжаю стоять в полной темноте, сражаясь сам с собой, от сильного желания дотронуться до него, но стискиваю кулаки, не позволяя себе пошевелиться.

Скоро, скоро я признаю его, как моего собственного, но не сейчас.

Завтра, когда это не будет «выглядеть, как нечто странное» я хотел бы прикоснуться к нему. Я прислушиваюсь к своему телу, шепчущему отчетливую фразу, которую я никогда не испытывал – «Любить, не ожидая ничего взамен». И с этим приходит потребность, любой ценой защитить свое. Я не позволю им сделать то, что они сделали со мной и Маркусом. И не оборачиваясь больше на малыша, я покидаю комнату также тихо, как и вошел.

Я сажусь рядом с ней на кровать, и она открывает сонные глаза. Моя красавица. Я люблю ее больше, чем саму жизнь и убью за нее голыми руками. Я наклоняюсь и целую ее нежно и мягко. Она окончательно просыпается, приоткрыв рот приглашая. Поцелуй углубляется, и обнаженный голод между нами, прорывается к жизни.

Итак: Он желает посмотреть меня с моей женщиной. Позволю ему. Смотри пока я тебе разрешаю, папа. Я знаю на что ты способен, но ты не знаешь, на что способен я. Я скольжу пальцами по ее шелковистому телу и тяну за край трусиков, опуская руку между ее ног, там влажно от соков.

— Ты такая влажная, — шепчу я, и вставляю палец внутрь.

Она напрягается.

Я сразу же останавливаюсь.

— Что случилось?

— Ничего, — бормочет она. Я опираюсь рукой на кровать и щелкаю выключателем. От света она моргает, щурится.

Я поднимаю ее платье вверх и переворачиваю на спину. То, что я вижу разрывает меня на части, мне хочется закричать и завыть. Я сделал это с ней!

Блейк видит Руперта, дотрагивающегося до Ланы на вечеринке

Этот бык прямо пришпилил ее к стене и полностью закрыл своим огромным телом от моего взора. Должно быть прошли только минуты, но у меня было такое чувство, словно всю жизнь я наблюдаю за его широкой спиной и толстой шеей. Мне пришлось всячески бороться с инстинктом, и не двинуться к ним, чтобы разлучить их. Но я стратег, мужчина, который знает, когда следует атаковать, чтобы использовать возможность в своих интересах. Еще нет, но уже скоро. Иногда стоит проиграть битву, чтобы выиграть войну. Поэтому я стиснул зубы и ждал.

Подошла женщина и обвернулась вокруг меня, словно змея, положив идеально ухоженные красные ногти на лацканы моего пиджака и лукаво улыбнувшись. Я взглянул на нее и вздрогнул. Я ненавижу, когда женщины так открыто кидаются на меня. В этот самый момент Лотиан передвинул свое толстое тело подальше, и я увидел Лану. Вжавшуюся в стену, с белым лицом, с размазанной под глазами тушью, и уже припухшими губами.

Наши глаза встретились.

Что за черт, я посмотрел в ее шокированные, беззащитные глаза, и я не почувствовал похоти! Я не хотел ее взять, попользоваться и выбросить, как поступал со всеми другими. Единственная вещь, которую я отметил в своем теле была совершенно непривычное для меня – потребность защитить. Не себя, а ее. Это было такое же чувство, когда я много лет назад, будучи маленьким мальчиком наткнулся на раненного птенца, выпавшего из гнезда. Я взял его в ладони и согревал внутри своей куртки, принеся домой, сделал гнездо и кормил его теплым сладким чаем. После того, как он умер в тот же вечер, я ни разу не испытал это чувство. До сих пор ни разу.

Слегка ошарашенный своей собственной реакцией я наблюдал, как она выбежала из комнаты в своих нелепых туфлях. И неприличные взгляды провожали ее. Ты бы их видел. Ты бы подумал, что она сточная канава для их дерьма. Я презирал мой класс тогда.