Обнаженная с Копакабаны - [48]

— Вы целый день копались в её сумке и не заметили, что все документы оформлены на миссис Хоуард!

— Вы забыли, что я джентльмен! — с наигранной гордостью заявил да Силва и ухмыльнулся в ответ. — Я взял из сумки только то, что было нужно. На остальное я закрыл глаза.

Он снова осмотрел бутылки на столе.

— А где коньяк? Я позову официанта. Что будете пить?

— Увы, ничего, — с сожалением покачал головой доктор Хоуард. — Через несколько часов наш рейс, а Джилл ещё нужно собрать вещи. Я так и на неделю опоздал на службу.

Он встал и помог подняться с кресла жене. Потом скользнул взглядом по лицам присутствующих.

— Не вставайте, пожалуйста. — Он мгновение помедлил, затем глубоко вздохнул. — Ну, вы прекрасно знаете, насколько Джилл и я всем вам обязаны, и знаете, что я это знаю. Поэтому не стану устраивать грандиозную сцену прощания. Скажу только: мы очень надеемся, что в один прекрасный день снова все увидимся. — Он приветственно поднял руку и улыбнулся. — Единственное слово, которое я знаю по-португальски: Чао!

Вильсон мрачно смотрел им вслед.

— Единственное слово по-португальски! — горько буркнул он. — Но это же итальянский!

— Не изображай покинутого юношу, — строго бросил да Силва. — Это тебе не идет.

И повернулся к Астреа и доктору Мартинсу.

— Повторяю вопрос: что будете пить?

Астреа медленно покачала головой, не сводя с него глаз.

— К сожалению, нам тоже нужно идти. Мы с Жоао обедаем в «Месбла», а столик заказан только на двоих.

Улыбка на губах да Силвы застыла, потом погасла.

— Вы с Жоао? Но я думал, мы…

Астреа спокойно его перебила.

— С тех пор, как вы сказали, что появитесь, и не появились, у меня было четыре дня, чтобы спокойно подумать, — голос её звучал мягко, но в нем отчетливо слышался стальная решимость. — И я пришла к выводу, что не все нужно принимать, как само собой разумеющееся. По крайней мере, в таких серьезных делах. Или, по меньшей мере, насчет вас.

— Но…

— Мне очень жаль, — спокойно сказала она и встала.

Жоао Мартинс поднялся следом и взял её под руку.

Да Силва стиснул зубы и тоже встал. Его лицо окаменело.

— Если вы так считаете…

— Я так считаю, — просто ответила она и повернулась. — Пойдемте, Жоао.

Доктор Мартинс решил вмешаться в разговор.

— Знаешь, Зе, — заметил он, — я думаю, мне больше нравилось, когда она тебя ругала.

Да Силва посмотрел им вслед и тяжело осел на стул. Вильсон нагнулся к нему.

— Не изображай покинутого юношу, — негромко сказал он. — Это вообще никуда не годится. — И заглянул другу в глаза. — Как насчет коньяка? «Макера», пятизвездочный? Или хочешь последовать моему примеру и утопить горе в пинке?

Да Силва вышел из прострации и сделал знак официанту.

— Коньяк, — он криво усмехнулся. — Не следует слишком долго изображать из себя мученика.

В это самое время Карлос Ренальдо Рибейро достиг наконец цели своего путешествия и поздравлял себя, наблюдая, как человек за деревянным барьером медленно, буква за буквой, передает таинственное послание. Карлос презрительно ухмыльнулся, подумав о скептиках, не веривших, что он исполнит поручение. Но ещё больше, чем гордость за себя или презрение к маловерам, было его удивление тем колоссальным множеством крузейро, которые ему вернули в виде сдачи.

Он внезапно нахмурился, как будто встревоженный какой-то навязчивой мыслью, и уставился на стопку денег, которая все ещё лежала на барьере. Над подобной проблемой раньше ему задумываться не приходилось. Несколько крузейро на сигареты или бутылочку пинки — великолепно, но такая крупная сумма все усложняла. Вернуться с такими деньгами домой — жена их наверняка обнаружит. Он прекрасно знал, что не сможет утаить от её сверлящих, проникающих в самую душу глаз ни сами деньги, ни тот факт, что они у него есть. Может быть, вообще не возвращаться в деревню? С такими деньгами вполне возможно, но как быть с каноэ Антона? И — что ещё важнее — кто же тогда узнает, что он успешно справился с заданием?

Вот чертова задача! Израсходовать такую гигантскую сумму просто невозможно; он не имел никакого опыта в обращении с такими капиталами. А инстинктивно Карлос сознавал, что совершит грубейшую ошибку, дав деньги девушке, к которой собирался на всякий случай заглянуть на обратном пути: это бы создало такую ситуацию, которая никогда больше не повторится.

Пока он ломал голову над этой проблемой, телеграфист закончил передачу, встал и пошевелил уставшими от непривычной работы пальцами. Даже одна телеграмма была для Порто Итапура большой редкостью; две сразу передавать ещё никогда не приходилось.

— Готово, дружище, — улыбнулся он.

Карлос непонимающе смотрел на него, все ещё занятый решением своей дилеммы. Телеграфист откашлялся и негромко повторил:

— Ваши телеграммы отправлены, сеньор.

Внезапно Карлос решился и придвинул мужчине стопку денег.

— Еще раз, — распорядился он.

— Что?

— Я говорю, передайте их ещё раз!

Решение было настолько очевидное и верное, что Карлос Ренальдо Рибейро удивленно спрашивал себя, почему так долго не мог сообразить. Он терпеливо ждал, пока ошеломленный служащий отсчитает нужную сумму. Оставшиеся деньги Карлос убрал в карман. Теперь их сумма его вовсе не пугала. Вразвалку он покинул телеграф, где ещё долго тишина нарушалась треском аппарата, установившего в тот день непревзойденный для Порто Итапуры рекорд.