Обнаженная натура - [44]

Я мотнула головой. Что я должна была сказать? Что Олаф меня так напугал, что я обо всем забыла? Это ни Эдуарда, ни меня не успокоит.

— Во-вторых, тебя не так легко напугать. Что он такого сделал?

Последнюю фразу он произнес тихо и отчетливо, с тщательно сдерживаемой яростью. В этот момент до меня дошло, что Эдуард считает себя виноватым в интересе Олафа ко мне. Да, он поставил нас вместе, но я поняла, что в случае худшего исхода он будет винить себя, и ни бог, ни дьявол не охранят тогда от него Олафа. Конечно, я к тому времени погибну, и погибну страшной смертью, и мне как-то будет все равно.

Вот черт.

— Мы осматривали тело со следами когтей. Какие-то оборотни. Доктор что-то хмыкал насчет того, что может быть и больше подобных тел, но на остальных в основном ножевые ранения.

Эдуард и Бернардо посмотрели мне за спину. Я не стала оборачиваться, не сомневаясь в том, что там можно увидеть.

— Пока он к нам не подошел, я хочу знать, чем он тебя так расстроил, Анита, — сказал Эдуард.

— Не знаю, смогу ли я это объяснить, Эдуард. Патанатом не поверил, что человеческие руки могут оставить такие следы, потому что у меня руки слишком малы. Я попросила Олафа дать мне руки, чтобы показать их размер.

Эдуард меня отпустил и пошел к гиганту.

— Нет, Эдуард. Олаф по ранам на других телах определил многое. Действительно важную информацию. У него давнее знакомство с ножами и пытками, и оно много нам дало. Даже на доктора Мемфиса произвело впечатление.

Эдуард смотрел не на меня, а вдоль коридора. Я заговорила быстрее:

— От этого тела мы не узнали так много, потому что на нем были следы когтей, а это уже моя область. Я разрешила ему мною командовать, Эдуард, больше чем надо было, потому что с тем первым телом он здорово себя проявил. Разрешила ему собой манипулировать, пока не сорвалась. Это не его была вина. Он просто был собой, а я забыла на секунду, Эдуард.

Он посмотрел на меня обнял меня за плечи — так неожиданно, что я напряглась. Он посмотрел на меня, и взгляд это был ни в коей мере не романтичный. Пристальный, сердитый и в самой глубине глаз — с едва заметной примесью страха. Он боялся за меня. Эдуард, который никогда ничего не боится.

Почти никогда.

— Никогда не забывай, кто он, Анита, — прошептал он, наклоняясь ко мне. — Когда забываешь, что монстр — это монстр, он тебя убивает.

И он поцеловал меня в щеку — я поняла, что это из-за Олафа. А в губы он меня не поцеловал — из-за меня и из-за себя. Слишком это было бы для нас дико.

Когда Олаф подошел ближе, стягивая с себя халат, я вскинула на него глаза. Перчатки он уже выбросил. Посмотрел на меня, на Эдуарда, снова на меня, и опять на Эдуарда.

— Что она тебе сказала?

— Что ты не виноват. Что она позволила тебе собой манипулировать, потому что ты здорово работал с другими телами. Что твой опыт в работе с холодным оружием и пыткой оказался полезен.

Вид у Олафа был удивленный, и голос тоже.

— Она не врет.

— А ты думал, что я буду врать? Скажу, что ты страшный и злой человек, и буду просить помощи?

Он обратил ко мне свои глубоко посаженные глаза и кивнул.

— Женщины лгут. Женщины натравливают мужчин друг на друга. Это их свойство.

Я покачала головой и мягко отодвинулась от Эдуарда.

— Я такой фигней не занимаюсь. Я позволила тебе мною манипулировать, и больше это не повторится, но я знала, что этого делать не надо. Я тебе разрешила… влезть мне в голову, зная, что не надо, — Я ударила себя ладонью в грудь так, что стало больно. — Знала, что не надо. И я никого не прошу защитить меня от моей собственной глупости.

— Чтобы понять, что я знаю про оборотней меньше тебя, ушло больше времени, чем я ожидал. Ты могла отказаться допустить меня в зал.

Я кивнула:

— Сама дура.

И пошла прочь, мотая головой. Пошла прочь под заинтересованными взглядами Олафа, Эдуарда и Бернардо. Хватит с меня на сегодня тестостерона.

— Маршал Блейк, можно вас на минутный разговор? — окликнул меня доктор Мемфис.

Я обернулась на патанатома, стоявшего за спиной этих троих. Он все еще был в халате, без перчаток, как Олаф. Черт. Я позволила Олафу меня напугать — второй раз я той же ошибки не повторю. Пройдя мимо них, я показала на гиганта пальцем:

— Ты останешься здесь. Вы двое, присмотрите за ним, чтобы мне не пришлось.

И я прошла мимо них всех, направляясь к доктору. Надела другой халат, другую маску, новые перчатки. Я, черт меня побери, сама посмотрю на эти тела, потому что Олаф прав — я лучше знаю ликантропов, чем все они, вместе взятые. Я узнаю что-нибудь, что позволит нам понять, какая чертовщина тут творится.

— Маршал Джеффрис не вернется? — спросил Мемфис.

— Нет, — ответила я и вошла в двери зала.

Глава девятнадцатая

Когда Мемфис вернулся в зал, тело уже раздели. Оно лежало голое и очень неживое. И выглядело как тело, без одежды, а раны — как яркие разрывы на коже.

С другого конца зала мне было видно, что пах окровавлен, но с такого расстояния я не могла сказать, насколько повреждения серьезны. И не хотела на самом деле этого знать, но, как обычно, должна была увидеть все.

Черт бы побрал.

Роза либо уже снял все необходимые кадры, либо был слишком потрясен, чтобы снимать. Он стоял, опустив забытый фотоаппарат. Дейл чем-то был занят возле ящиков, Патрисия подошла к Розе и повернулась спиной.