Обнаженная натура - [27]

— Не сомневаюсь.

— И вас это не удивляет?

— Я вам еще по телефону сказала, что я девушка и что я хорошо умею убирать. Есть сплетни, живущие сами по себе. Но у меня роман с вампиром, и хотя по закону никто не может мне за это слова сказать, другим копам это не мешает меня ненавидеть.

— Не в романе с вампиром дело, Блейк.

— А в чем?

— В том, что вы к нему переехали. Или вы будете отрицать, что живете у мастера вашего города?

— С чего бы я стала отрицать?

— И вы совсем этого не стыдитесь?

— Не вижу ничего стыдного в том, чтобы кого-то любить, Шоу.

— Вы его любите? Вампира?

— Они по закону обычные граждане, Шоу. У них есть право быть любимыми — как у всякого другого.

У него по лицу пробежало выражение омерзения, такое сильное, что даже смотреть было неприятно. И этого было достаточно. Закон защищает вампиров, но не делает их достойными романа или любви в глазах всех сразу. Самое печальное, что еще несколько лет назад я была бы согласна с шерифом.

Мы переехали в «Цирк», чтобы поднять репутацию Жан-Клода среди других вампиров, но не учли, что это сделает с моей репутацией среди копов. Этого следовало ожидать, и переживать по этому поводу не следовало, но я не ожидала и переживала.

Дверь открылась, и вошел добрый коп — в пару к злому копу Шоу. Он принес мне кофе, и от этого мне стало лучше. Уже от одного аромата настроение поднялось.

Коп представился как детектив Морган, хотя подозреваю, что ранг у него был чуть повыше, чем просто себе детектив. Выглядел как человек в штатском, сливающийся с народом, но привыкший командовать окружающими.

Морган поставил кофе передо мной и сел на стул, который освободил Шоу. Переплел на поцарапанной столешнице сильные загорелые пальцы. Волосы у него были сочного темно-каштанового цвета, коротко стриженные, но все равно доходящие почти до глаз, будто ему давно уже пора подновить стрижку. Я определила его как примерно моего возраста, но разглядев за час беседы тонкие морщинки вокруг глаз и в углах губ, решила, что к сорока ему ближе, чем к тридцати. Хорошие, спортивные такие сорок, но совсем не был он таким молодым дружелюбным парнем, каким хотел казаться. Хотя наверняка эта маска много лет приносила отличные результаты на допросах, и, вероятно, вне работы — с женщинами.

Он подождал, пока я возьму чашку. Я вдохнула аромат, и он был достаточно горький, чтобы понять: передержали на огне. И все равно это был кофе.

— Так вот, Анита, — мы почти сразу перешли на имена, — мы просто хотим знать, что этот тип против тебя имеет. Это же можно понять.

Я посмотрела в карие глаза, на эту мальчишескую улыбку, и подумала, не потому ли его сюда привели, что я — женщина с репутацией любительницы мужчин. Они решили, что меня можно расколоть обаянием? Мамочки мои. Они не ту девушку облаивают.

— Я тебе все уже рассказала, Эд.

Да, его звали Эд Морган. Мы сразу стали называть друг друга Эд и Анита, и он решил, что это добавляет в его пользу очки. Да хоть он себя Тип О’Нейл назови, мне было бы плевать.

Дверь открылась, и вернулась лейтенант Тергуд. Класс. Это была женщина, но из тех, что других женщин ненавидят. Высокая, она двигалась с мускулистой грацией, говорящей о поддержании формы. Постарше меня лет на десять как минимум, почему, наверное, и стала лейтенантом. Короткие небрежно завитые волосы, но хорошо смотрятся, рассыпанные вокруг узкого лица с великолепными скулами — такими, за которые люди платят пластическим хирургам. У нее они были свои, потому что любой, кто за такие скулы заплатил, мог бы позволить себе костюм получше. Ее сидел на ней как с чужого плеча, или же она когда-то хорошо потеряла вес, а гардероб обновлять не стала.

— Проваливайте оба. У нас тут девичий разговор будет.

Она это сказала чуть ли не с отвращением.

Морган посмотрел на Шоу, будто спрашивая: Нам уйти? Наверняка весь спектакль давно отработан. Шоу кивнул со стоическим видом, и они вышли, оставив меня с Тергуд наедине. Просто отлично.

Она наклонилась через стол, пытаясь подавить меня ростом. Для женщины она была высокая, хотя я видала и повыше, но ростом меня не поразить. Я привыкла, что каждый и всякий меня выше.

— Ты с этим Витторио тоже трахалась? Оттрахала его и бросила, променяв на мастера города? За это он послал тебе голову? Сувенирчик на память о прошлом?

Она наклонилась так, что шипела мне прямо в лицо.

Почти любой отклонился бы от нее назад, но это «почти» как раз про меня. Я наклонилась ей навстречу — аккуратно, только торсом. Вдруг мы оказались на расстоянии поцелуя, и она отпрянула, будто я ее укусила.

Она шарахнулась от меня на ту сторону стола — и мне это было приятно, как и столь бурная реакция на мое слабое движение. Она меня боялась, боялась искренне. Какого черта?

— Я не знала, что ты на девок бросаешься, Блейк.

Я встала. Она пошла к двери.

Интересно, но не настолько, чтобы с этим мириться.

— Свои маленькие лесбийские фантазии держи при себе, Тергуд. У меня след простывает, пока вы тут мне яйца морочите. Хуже того, близится закат, и не знаю, как ты, я а точно не хочу гоняться за вампирами по темноте, если можно это делать при свете.

— Если нам нужно будет тебя здесь продержать весь день, мы продержим, — сказала она. И это была ошибка.