Обнаженная дважды - [97]

— В дороге. Я только что позвонил ему. Это не убийство, Билл. Книжный шкаф упал на нее, вот на что это похоже. Знаешь, я засек Пола и гнался за ним до города на скорости ста пятидесяти километров, а миссис Кирби следовала за мной. Они беспокоились о мисс Уилсон…

— Должно быть, сильно беспокоились. — Маленькие глазки человека, глубоко сидящие в разбухшей плоти, повернулись к Жаклин.

— Я объясню позже, Билл, — сказала она. — Важнее…

— Да, — согласился Билл. — Ты вызвал «скорую», Сэм?

— Тю, Билл, ей не нужна «скорая». Она холодна как рыба.

Бывший шериф наградил Сэма взглядом, заставившим его съежиться, как сухой лист. Затем он повернулся к двери, когда в конце узкого прохода глухим эхом разнесся голос:

— Освободите дорогу! Убирайтесь к чертям отсюда, слышите, вы!

— Это Боб, — сообщил Билл, обращаясь к Жаклин, — шериф. Пол, тебе бы лучше убрать свой зад отсюда.

Он отступил в сторону; но мужчина, который вошел в комнату, не был шерифом. Жаклин полагала, что ситуация уже так плоха, насколько это вообще можно, но вид пришельца подсказал ей, что она ошиблась. Лысая голова, высокий и худой, уши…

Она закричала:

— Билл, этот человек — репортер из «Дейли Сладж»! Не позволяй ему…

Билл бросился в проем. Он и репортер сцепились в борьбе, задыхаясь, но это была патовая ситуация; они оба были в плохой физической форме. Жаклин танцевала вокруг них, размахивая сумочкой. Она старалась нанести калечащий удар по репортеру, когда звук, раздавшийся в задней части комнаты, заставил ее повернуться.

Пол сгреб тело Джан руками. Негнущийся торс и ноги не поддавались, как если бы были частями каменной статуи, но голова свесилась назад из его рук под отвратительным, невозможным углом. Широко раскрытые глаза уставились в потолок.

Она была достаточно мила, тупо подумала Жаклин. Даже прекрасна. Смерть стерла следы боли, смягчила и сгладила резкие черты.

Быть может, вид спокойного лица пристыдил их всех, сражавшихся и наблюдавших за дракой, воцарилась гробовая тишина. В комнате было так тихо, что шепот Пола пронзил, как вопль. Он снова и снова повторял имя, как молитву:

— Катлин. Катлин. Катлин…

На лице репортера из «Сладжа» разлилось выражение безумной и восхитительной догадки.

Пасмурная и непривлекательная заря коснулась восточной части неба, когда уставшая Жаклин наконец легла в кровать. Она была не одна. Ее компаньон высокомерно лежал поперек подушки. Жаклин спихнула его в сторону; он мяукнул и дернулся, но не повернулся.

Она настолько устала, что не могла заснуть. Жаклин все прокручивала и прокручивала в голове события прошлой ночи, как возвращающийся снова и снова ночной кошмар.

Биллу и Сэму удалось выставить репортера, но только после того, как он получил информацию.

— Простите меня, сэр, — закричал он, когда его подталкивали к двери. — Вы сказали Катлин?

Баюкая тело, Пол поднял взгляд.

— Это Катлин. Она мертва. Катлин мертва.

После этого события получили незначительное развитие. Вскоре все подразделение криминальной полиции Пайн-Гроув — все десять человек, входящие в его штат, — были вытащены из различных мест, где они пребывали, и доставлены на место трагедии. Двое из них подняли Пола на ноги — казалось, он потерял всякую способность передвигаться самостоятельно — и увели его на кухню, где к нему присоединилась Жаклин. Она старалась убедить его выпить чашку горячего сладкого чая, когда услышала звуки перебранки или истерии из помещения магазина.

Подталкиваемая любопытством, даже еще более сильным, чем обычно, Жаклин подошла к двери и открыла ее. Теперь шкаф был убран, и она могла все хорошо рассмотреть.

Тело Джан лежало там, где Пол его оставил, — ему придали почтительную позу, руки сложили на груди. По настоянию Жаклин оно было накрыто одеялом: она не могла сказать, почему ей казалось это важным, но ее просьбу выполнили. Одеяло было отдернуто, чтобы позволить новому свидетелю осмотреть останки.

Сен-Джон Дарси никогда не был так сильно похож на жабу. Его глаза выпучились, а лицо приобрело бледный зеленовато-серый цвет. Он окаменело стоял какое-то мгновение, затем начал мягко раскачиваться, вперед и назад, вперед и назад… Билл Хоггенбум поймал его в момент одного из таких раскачиваний и толкнул в сторону Крэйга-второго, стоявшего за ним.

— Давайте его сюда, — распорядилась Жаклин.

Крэйг-второй повернул голову, его колени заметно изогнулись под весом Сен-Джона.

— Я должен был знать, что вы здесь, — произнес он, повторяя то, что, похоже, становилось единым мнением.

Они опустили Сен-Джона в кресло, Жаклин подала ему чай, который приготовила для Пола. Тот выпил спасительную жидкость большими глотками, и постепенно зеленоватый оттенок стерся с его лица.

— Знаете, я не могу выносить такие вещи, — промямлил он. — Никогда не мог. Привезти меня сюда подобным образом… Полицейская жестокость, вот что это такое.

— Так подавайте жалобу в суд. — Билл Хоггенбум тяжело осел в другое кресло. — Все садитесь. Давайте поговорим.

Дружеское чаепитие ничего не имело общего с этим сборищем, подумала Жаклин, наполнив чайник водой и поставив его на плиту. Пол выглядел так, как будто находился в ступоре, Сен-Джон напоминал больного, Крэйг старался походить на адвоката, что у него плохо получалось… У Билла был вид, словно он хотел выпить.