Обнаженная дважды - [31]

— Конечно, я не приветствую излияния секретов и не сую нос в чужие дела, — ответила Жаклин. (Она искренне верила в это.) — Но не смущайтесь; я чувствую себя точно так же. Я тоже чрезвычайно восхищаюсь Катлин Дарси.

— И тем не менее вы полны решимости написать продолжение ее шедевра.

— Скорее все дело в необыкновенном самомнении, — призналась Жаклин. — Но, по крайней мере, я уважаю ее книгу и хочу сделать большее, чем просто сварганить хорошо распродающуюся халтуру. К тому же я могу и не получить заказ.

Джан глубокомысленно изучала Жаклин, ее рука двигалась по гладкой шерсти кота.

— По-моему, у вас должно получиться лучше, чем у многих других. В ваших книгах слышится отдаленное, но различимое эхо стиля Катлин.

— Это ваше восприятие. Немногие это замечают, но признаюсь, на меня повлиял ее роман.

— Вы можете превзойти свои первые книги.

— Вы второй человек за сегодня, который говорит мне это.

— А кто еще? Не Сен-Джон? — Она презрительно скривила губы. — Я сомневаюсь, что он читал «Обнаженную во льду», а тем более ваши книги.

— Нет, это был человек по имени Пол Спенсер.

— Пол… — Что-то блеснуло в темных глазах; это могла быть ненависть или, наоборот, противоположное ей чувство. — Где вы с ним встречались?

— Он остановил мою машину, когда я уезжала от Дарси после ленча.

— О да, вы правы. Он владелец фирмы, специализирующейся на создании живописных ландшафтов; я слышала, что он работал над Гондалом.

— Вы знаете его?

— Он один из лучших моих покупателей. — Не ненависть была проблеском того чувства, которое ранее заметила Жаклин. — И друг. Я не знаю, как бы я справилась без него. Он помог мне найти это место, помог мне обосноваться здесь, сделал эти полки, расставил книги.

— Настоящий универсал.

— И мастер во всем. — Голос Джан стал резким. — А что он еще сказал?

— Все крутилось вокруг того, что я плохой писатель, но, возможно, не хуже любого другого из тех, с которыми уже побеседовали. Он задал мне больше вопросов, чем ответил на мои. Я все это время хотела знать, почему он проявляет такой интерес.

— Мы все заинтересованы.

— Мы. — Жаклин поставила чашку на стол и сняла перчатки. — Кто это «мы»? Конечно же, не все население Пайн-Гроув. Сколько «вас» здесь и почему любой из «вас» осыпает проклятием того, кто собирается написать продолжение «Обнаженной»?

— Здесь нет ничего личного, — ответила Джан. — Мы одинаково высказываемся против любого из претендентов.

— Другими словами, вы не хотите, чтобы кто-то написал продолжение. Разве это не самонадеянно с вашей стороны? Это не ваша книга. Это и не Священное Писание. Есть продолжения и «Гекльберри Финна», завершены незаконченные романы Джейн Остин, я назвала только малую часть литературных шедевров.

— Пожалуйста! — Джан сплела руки. — Я не имела в виду… Вы не поняли.

— Что вы хотели сказать?

Джан молчала некоторое время. Потом, когда она заговорила, ее голос был мягким и ровным, без былой живости:

— Катлин была одним из тех редких литераторов, для которых писательство было не просто работой, а частью существования. Если хотите, большей ее частью. Написать книгу, равную ее «Обнаженной», требует проникновения в ее ум и душу. В этом смысле вы должны перевоплотиться в Катлин. Это может быть… опасным. Осознанно подчинить свою личность и превратить ее в личность другого…

В воздухе витала серая вечерняя дымка. В тишине мурлыканье кота звучало как отдельный раскат грома. Дрожь заставила волосы на руках Жаклин встать дыбом. Джан сама, несомненно, обладала литературным талантом… Или, может быть, ее странный, неотразимый голос создавал такую жуткую атмосферу.

— Вы говорили это другим писателям? — поинтересовалась Жаклин.

— Конечно нет. Они могли бы решить, что я сошла с ума. Должны же у меня быть такого рода странные фантазии, не так ли? — Кот подобрал лапы под себя и сел. Две пары глаз, одни пылали зеленым огнем, а другие были такого темно-коричневого цвета, что казались почти черными, изучали Жаклин. — Вот они, все здесь, бесполезные фантазии, — сказала Джан. — Вы растревожили во мне поэта, Жаклин. Я наслаждалась нашим разговором.

Это был финал беседы, царственный в своем учтивом завершении. Жаклин поднялась и перебросила ремешок сумочки через плечо.

— Спасибо за чай. Мне тоже было приятно с вами поговорить. Надеюсь, мы еще встретимся.

— Я тоже. Держу пальцы скрещенными за вас.

Выйдя из коттеджа, Жаклин зажмурилась от яркого солнечного света, который лился в узкую расщелину между домами, как через дымоход. Что за странный разговор! Она забыла спросить Бетти — нет, Джан, о схожести двух коттеджей. Но, возможно, эта из ряда вон выходящая беседа дала ей разгадку. Джан страдала навязчивой идеей, связанной с Катлин Дарси. Последний, странный до жути, пассаж Джан не был угрозой, а лишь предупреждением, основанным на ее собственных чувствах и переживаниях. Должно быть, повторение коттеджа Катлин стало частью ее попытки отождествить себя со своим идолом.

Жаклин бросила взгляд на часы. Было всего несколько минут шестого. Ей показалось, что знакомство заняло больше времени, чем прошло на самом деле. Может быть, антикварный магазин еще не закроется до пяти тридцати. Она, по крайней мере, могла посмотреть его витрину.