Обнаженная дважды - [102]

Несмотря на ярость из-за того, что его побеспокоили, застав на месте преступления, подумала Жаклин, О’Брайен не хотел слезать с телефона:

— Просто ответь мне на один вопрос, Джейк. Какого дьявола ты звонишь в этот час? Разве письма, о которых ты просишь Сару, так важны?

— Да, — сухо сказала Жаклин. — Они важны, как и время. Я не предвидела такого развития событий, Патрик; если бы у меня были… Очевидно, я постаралась бы предотвратить это. Для Джан уже слишком поздно; все, на что я могу надеяться теперь, это свести к минимуму риск и опасность для остальных людей. И не спрашивай меня, что я планирую делать дальше. Я сама этого не знаю. Это уже новая игра.

Несколько секунд от О’Брайена не было ответа. Затем он тихо сказал:

— Ты не должна мне ничего говорить. Но у меня сложилось впечатление, что тебе понадобилось выговориться кому-нибудь. Если ты расстроена…

— Кто я? Ледяная Женщина Кирби? — засмеялась Жаклин. — Я никогда не расстраиваюсь, О’Брайен. Просто потому, что я знала эту женщину и она мне нравилась…

— Хорошо, Джейк.

Жаклин дотянулась до платка и высморкалась.

— Спасибо, Патрик. Прошу прощения, что разбудила тебя.

— Ты этого не делала, — успокоил он ее довольным голосом. — Не переживай. Звони в любое время. Гм… почти в любое.

Жаклин улыбалась, вешая трубку. Дорогой Патрик, он всегда знал, что сказать. Сейчас он не произнес этого; он не должен был. Он, единственный из всех людей, знал ярость и чувство безысходности, когда в результате непредусмотрительности погибает человек. «Если бы я только заметил, или сделал то-то, или не сделал того-то…» Он единственный понимал ее тягу к общению и утешению в такое время.

Он даже не сказал ей, что это была не ее ошибка.

Чувствуя странное спокойствие, Жаклин начала вставать и вдруг замерла, когда ее блуждающий взгляд увидел кое-что, чего она не заметила прежде. Жаклин была слишком занята другими, мрачными мыслями, когда она и Билл делали быстрый осмотр домика.

— Вот черт! — воскликнула она.

Красные огоньки на удлинителе, к которому были подключены компьютер, принтер и полдюжины остальных причиндалов, потухли. Вилки были вытащены.

Жаклин воткнула их обратно и включила компьютер. Она знала, чего ей следовало ожидать, но вид чистого меню, где была корреспонденция, заметки и все тридцать с небольшим страничек текста, вызвал у нее поток ругательств. Она начала рыться в разбросанных на столе бумагах. Напечатанные страницы исчезли тоже.

ГЛАВА 17

Жаклин начала освобождаться от дурмана сна, в котором она летела вниз в свободном падении, чтобы выяснить, что это был не совсем сон. Она почти упала с кровати; одна нога свисала с нее, и когда Жаклин открыла глаза, то обнаружила, что смотрит не в мягкую подушку, а в жесткий деревянный пол.

Выругавшись, Жаклин переменила позу. Просто перекатиться оказалось невозможно; что-то тяжелое и плотное прижималось к ее спине. Ей пришлось приподняться и перевернуться.

Тяжелым плотным объектом был Люцифер. Он вытянулся в полную свою длину точно по центральной линии матраса.

Голова Жаклин упала обратно на подушку. Она подумала облить Люцифера водой из стакана, стоявшего на прикроватном столике, но в конце концов решила, что это неразумно по нескольким причинам. Кот был в самом деле милым существом. Она сдвинула его, для того чтобы самой залезть в кровать, но впоследствии он пришел и лег рядом с ней. Без его теплоты, да просто без его физического присутствия Жаклин сомневалась, что смогла бы заснуть.

Ей надо бы достать кровать самого большого размера.

Люцифер сопровождал ее вниз по лестнице. Он знал, что делает, это давало одно очко в его пользу по сравнению с Жаклин. Та бросила на него быстрый недоумевающий взгляд, когда Люцифер направился прямо к двери, а кот дважды дал понять, что хочет выйти.

Косой поток солнечного света, просачивающийся сквозь ветви деревьев, сообщил ей, что уже почти полдень. Она приготовила кофе, но даже этот вдохновляющий напиток потерпел провал в деле восстановления живости ее ума.

Обнаружив прошлой ночью пропажу, она сначала пришла в бешенство, а затем начала лихорадочно действовать. Чисто для проформы проверила коробку, в которой держала дискеты с аварийными копиями, после чего ее ярость получила свежее подкрепление. Но Жаклин не удивилась, что они пропали. Человек, сделавший это подлое дело, был знаком не только с компьютерами, но и с обычаями писателей, которые использовали их. Вытащить вилки из розеток — это только финальный, насмешливый жест; файлы были тщательно стерты.

Это не значило, что преступник был непременно писателем. Любой, кто общался с компьютером, мог владеть необходимыми знаниями. Но только писатель мог полностью осознать, насколько были важны потерянные слова. Жаклин могла, конечно, вспомнить костяк сюжета. Но сами слова — плоть и кровь книги — ушли, чтобы никогда не возродиться в их оригинальной, первоначальной форме.

У нее заняло два часа, чтобы вернуть «кости» сюжетной линии обратно в память компьютера и на бумагу. Жаклин боялась ждать до утра; она уже и так забыла слишком много. Закончив свою работу, она осмотрела комнату и засунула сложенные страницы в карман платья.