Обмен заложниками - [40]

Подход к вопросу лечения оказался столь механистичен, что слова «врач» и «лечить» так и не приросли к гипской медицине. Что, впрочем, никак не повлияло на ее эффективность.

Команда Куриэра, сверкнув посадочными огнями, приземлилась борт в борт с челном Зонца. Работа пошла вдвое быстрее. Пакс взялся помочь пилоту второго челна отволочь ящик с хаджатом богомолу, но поскользнулся, и серебристые баллоны выскочили из фиксирующих гнезд, полетели, покатились в разные стороны…

— Не влезем, — сказал мастер Зонц.

Пострадавших оказалось тридцать пять. Когда их сосчитали точно, челн Куриэра уже ушел в сторону Центра починки с шеснадцатью телами на борту. Еще девятнадцать лежало у кромки черной воды. Тучи разволокло, и колючие зимние звезды дали немного света.

— А если на наши кресла? — предложил Лекс.

— А мы? — спросила Дэйзи.

— Пока летели, я посмотрел по карте, рядом станция. Доедем до Владимира, а там нам навстречу кого-нибудь снарядят.

Дэйзи посмотрела на гипа.

— Что скажете, мастер Зонц?

— Вам не рекомендовано путешествовать без сопровождения, — напомнил Пакс. — Тут не Москва, мало ли…

— А есть другие варианты? — спросил гип, и Лексу подумалось, что мастер Зонц мог бы быть хорошим человеком. — Тогда давайте грузиться.

Так и не дождавшись от реаниматоров предложения подвезти, они втроем по мокрой обочине шоссе добрели до поселка. Дэйзи выглядела несколько странно, то ли уставшей, то ли напуганной, и порывалась что-то рассказать. Но поглядывала на ковыляющего гипа, с трудом переваливающегося с одной слоноподобной ноги на другую, и замыкалась в себе. Лекс взял у нее сумку — они всегда возили в челне лишнюю смену одежды, легкий перекус и подобные мелочи. На прямой вопрос, что случилось, Дэйзи лишь буркнула «Потом!» и снова уставилась себе под ноги.

Набрели на темную платформу с единственным тлеющим огоньком кассы и закопченным расписанием рядом на стене. Из мерзлого тумана, блистая циклопьим глазом, на них надвинулась электричка. Замелькали светящиеся внутренности поезда — редкие пассажиры, деревянные и ободранного дерматина лавки, цветные лоскутки реклам под потолком и между окнами.

Лекс украдкой посмотрел на мастера Зонца. Но что поймешь по лицу гипа? Для него это романтическое путешествие. Дитя звезд, блин.

В электричке было почти пусто. В дальнем конце вагона целовалась парочка, в середине пожилая женщина с неестественно прямой осанкой пристально смотрела в окно. Там медленно уползали в ночь редкие фонари, обмотанные гирляндами ларьки и цепочки уютных окошек частного сектора.

Гип выбрал место спиной к пассажирам, тяжело сел, и широко расставил бесформенные ноги. Ссутулился, скособочился, размяк. Дэйзи заняла место напротив, Лекс опустился рядом. Никому вокруг не было до них дела. Поезд вышел из поселка, и полотно сразу обступили деревья.

Мастер Зонц прислонился головой к деревянной раме, отчего его скула промялась на пару сантиметров. Большие туманные глаза обшаривали заоконную темноту. Иногда Лексу мерещилось в их глубине подобие зрачков, но лишь ненадолго, словно рыба проходила подо льдом.

— Все-таки накиньте капюшон, мастер, — попросил Лекс. — Не будем эпатировать публику.

Гип неохотно натянул на лицо просторный капюшон, а ласты сунул в карманы на животе.

— Отчего такие условности, мастер Лекс? — спросил он. — Знаю, здесь не Москва, люди нас только в новостях видели, но вот так прятать себя от них мне кажется унизительным. Мы ваши гости! Пусть и незваные, но мы не даром едим ваш хлеб. Работаем с вами вместе, а не просто сидим и ждем, когда нас заберут домой.

— Зо, голубчик, — Дэйзи единственной в Центре удавалось вне работы называть гипов на «ты», — а вот вы — действительно такие дружные? Рептилии, моллюски, насекомые, млекопитающие… Вы же с разных планет, из разных культур, и неужели всегда ведете себя так одинаково, что вот прямо: «мы, гипы, сидим?…», «мы, гипы, ждем?..» Вы не можете думать и действовать по одной схеме. Ты решишь сделать так, а твой друг иначе. И у людей так же. Я, к примеру, считаю вас рыцарями и идеалистами, а вон, Лекс — инопланетными разведчиками. Кому-то гипы жизнь спасают, а кому-то ломают.

— Как это? — мастер Зонц даже отлип от окна и повернулся к Дэйзи.

— А ты не интересовался статистикой: сколько врачей сменили профессию с тех пор, как открылись Центры? Сколько медицинских институтов рассыпалось из-за недобора студентов? Нет? Вот возьми меня — попала к вам по конкурсу, сбежав с первого курса. Чему выучилась, забыла давно, но везучая! Работаю в Центре починки. Но повезло-то не всем.

Мастер Зонц гулькнул. Такой звук Лекс сопоставлял со смешком. Поезд остановился у пустынной заснеженной платформы и шикнул дверьми.

— Меня всегда удивляла, — подбирая слова, заговорил гип, — ваша внутренняя противоречивость. Вы хотите лечить — или чтобы все были здоровы? Что для вас важно — жизни одних людей или занятость других?

— Давайте помолчим минутку, — вдруг оборвала его Дэйзи.

В вагон через дальние двери вразвалочку вошел коротко стриженый парень с пакетом пива в руке. Густая черная щетина на его щеках была мастерски выбрита остроконечными узорами. Чтобы вырастить такую, нужна пластика. Пирсинг в ушах, губах, бровях блестел хромом и черненым металлом. Широкая распашная куртка, похожая на кимоно, и безразмерные спортивные штаны бугрились набитыми карманами.