Обмен услугами - [3]

Я метнул в него разъяренный взгляд.

— Больше ни одной партии в шахматы.

Я повернулся к Литтлеру.

— Что позволяет вам быть столь уверенным, что именно здесь я избавился от тела жены?

— Ваша машина. В пятницу в пять тридцать пополудни вы заехали на станцию техобслуживания на Муррей Стрит. Вы попросили сменить масло в двигателе. Служащий приклеил на торец дверцы обычную этикетку, указывающую дату исполнения работы и показания спидометра. С того времени ваша машина прошла один километр триста метров. Это как раз расстояние от станции до вашего жилища.

Он улыбнулся.

— Другими словами, вы поехали прямо домой. В субботу вы не работаете, сегодня воскресенье. С пятницы ваш автомобиль не двигался.

Я очень надеялся, что полиция заметит эту этикетку. В противном случае пришлось бы тем или иным способом привлекать к ней внимание. Я холодно поджал губы.

— А вы не рассматривали такой вариант, что я просто отнес ее на ближайший пустырь и закопал там?

Литтлер снисходительно усмехнулся.

— Ближайший пустырь находится в сорока кварталах отсюда. Трудно представить, чтобы вам удалось незаметно пронести ее тело по улицам даже ночью.

Трибер отвел глаза от группы людей, суетящихся на моем цветнике.

— Слушай, Альберт, твои далии все равно выкопаны, может, обменяешь несколько своих Гордон Пинк на мои Эмбер Голиаф?

Я повернулся и большими шагами направился к дому.

Минул полдень, и мало-помалу, по мере того как Литтлер принимал доклады своих людей, его лицо теряло уверенность.

День заканчивался, в половине седьмого в подвале затих отбойный молоток.

В кухню вошел некий сержант Шилтон. Он выглядел уставшим, голодным и разочарованным, его брюки были заляпаны глиной.

— Внизу ничего нет. Совершенно ничего.

Литтлер сжал зубы на мундштуке своей трубки.

— Вы уверены? Вы везде искали?

— Даю голову на отсечение, — сказал Шилтон. — Если бы тело было в доме, мы бы непременно его нашли. Люди снаружи тоже закончили.

Литтлер одарил меня злобным взглядом.

— Я знаю, что вы убили вашу жену, я это чувствую.

Человек нормального умственного развития, вынужденный прибегать к инстинкту, всегда вызывает жалость. Но в данном случае он не ошибался.

— Я, пожалуй, приготовлю себе печень с маленькими луковичками. Несколько лет уже не ел ее, — сказал я весело.

В заднюю дверь кухни вошел полицейский.

— Сержант, я только что говорил с тем типом, Трибером, который живет по соседству.

— И что? — спросил Литтлер с нетерпением.

— Он рассказал, что у мистера Уоррена есть загородный дом где-то у озера в округе Байрон.

Я выронил пакет с печенью, который вытаскивал из холодильника. Чертов идиот Трибер с его болтливостью!

Глаза Литтлера расширились. Его настроение мигом переменилось, и он ухмыльнулся.

— Ага! Они всегда закапывают их в своих владениях.

Вероятно, я побледнел.

— Вы не тронете ни пяди той земли. Я потратил две тысячи долларов на мелиорацию, и у меня нет никакого желания увидеть ее разоренной вашими вандалами.

Литтлер засмеялся.

— Шилтон, разыщите мне прожекторы и скажите людям собирать инструмент.

Он повернулся ко мне.

— А теперь не поведаете ли нам, где находится ваше укромное жилище?

— Я категорически отказываюсь говорить. Вы прекрасно знаете, что ни в каком случае я не мог туда добраться. Счетчик моей машины показывает, что она не покидала гаража с пятницы.

Он отмел это соображение.

— Вы могли подделать показания. Ну, так где же этот загородный дом?

Я скрестил руки на груди.

— Я отказываюсь отвечать.

Литтлер улыбнулся.

— Нет смысла тянуть время. Если вы, конечно же, не намереваетесь пробраться туда, откопать ее и перепрятать в другое место.

— Ничего подобного я и не держу в мыслях. Тем не менее, я собираюсь прибегнуть к моим конституционным правам на молчание.

Литтлер воспользовался моим телефоном, чтобы спешно соотнестись с графством Байрон, и получасом спустя уже располагал точным адресом моего загородного дома.

— Теперь послушайте меня, — сказал я, когда он дал отдых телефонной трубке. — Не надейтесь, что вам удастся привести то место в такое же состояние, как этот дом. Я немедленно звоню мэру и прошу, чтобы вас отозвали.

Литтлер пребывал в превосходном расположении духа и разве что не потирал руки.

— Шилтон, пошлите завтра сюда бригаду, чтобы привести все в порядок.

Я проводил Литтлера до двери.

— Каждый цветок, каждую травинку, иначе я вызову своего адвоката.

В этот вечер я съел печенку с маленькими луковичками без особого аппетита.

Около полдвенадцатого я услышал стук в заднюю дверь и пошел открывать.

Вид у Фреда Трибера был виноватым.

— Мне очень жаль.

— Какой черт дернул тебя сказать о загородном доме?

— В разговоре вырвалось.

Я не сдержал злости.

— Они все разворотят. А я там такой газон вырастил.

Я мог бы дать полный ход гневу, но все же взял себя в руки.

— Твоя жена спит?

Фред кивнул головой.

— Раньше завтрашнего утра не проснется. Как обычно.

Я взял пальто и шляпу, и мы направились к подвалу Фреда.

Тело Эмилии хранилось в прохладном закутке, завернутое в брезент. Лучшего места для временного тайника не найти. Вильма спускалась туда только в дни стирки.

Фред помог мне донести Эмилию до моего дома, и мы спустили ее в подвал, который больше походил теперь на полигон после танкового сражения.