Обмен убийствами - [79]

Из дома донесся отчаянный детский плач, и я вошел внутрь. Мальчика у лестницы уже не было, двое только что прибывших патрульных разговаривали в дверях комнаты, куда Фарнс увела жертву, по-прежнему рыдавшую и изрыгавшую страшные проклятия. Поскольку на плач никто не реагировал, я поднялся по лестнице, невольно морщась от дурного запаха, и оказался на верхней площадке. Найдя на стене выключатель, я зажег свети направился на звук.

Запах там стоял невообразимый. Меня едва не вырвало, пока нащупывал выключатель.

Загоревшаяся лампочка осветила небольшую комнату, где на полу в полном беспорядке валялись игрушки, какие-то коробки, белье и всякие тряпки. В задвинутой в угол детской кроватке лежал на спине младенец не старше полугода, совершенно голенький, если не считать подгузника, и захлебывался истерическим визгом. Мерзко пахло калом, и вокруг ребенка все было в желтовато-коричневой массе.

Я подошел к колыбели, с трудом отыскивая место, куда можно было поставить ногу, и, задыхаясь от все усиливающейся вони, посмотрел на малыша. Крошечное пухлое тельце вокруг подгузника оказалось испачкано, а сам подгузник грозил лопнуть от содержимого. Я хотел уйти, так и сделал бы, меня ничто не останавливало. Какое мне дело, если эта, с позволения сказать, семья не следит за своим-ребенком? Но ведь и этот несчастный крошка ни в чем не виноват, поэтому, с трудом удерживаясь от рвоты, я взял его на руки. Ладони мои сразу стали липкими и скользкими, я, не глядя, знал, в чем они. Сморщившись, я перевернул ребенка и увидел, что подгузник протек и вся спинка бедного малыша испачкана. Неудивительно, почему он плакал, вынужденный беспомощно лежать в собственном дерьме. Этот подгузник не меняли уже давно, похоже, несколько дней.

– Что вы с ней делаете? – донесся от дверей враждебный голос.

Я повернул голову и увидел мальчугана.

– Хочу переменить ей подгузник, – сказал я. – Найди-ка мне какую-нибудь тряпку, хорошо? – Мальчик не шелохнулся. – Давай шевелись, слышишь? Я хочу ей помочь.

Пока мальчик рылся в тряпках на полу, я положил девочку на животик и, сняв с нее подгузник, стер им основную массу испражнений, прилипших к коже. После чего свернул его и опустил пока на пол.

– Вот. – Мальчик протянул мне неполный рулон туалетной бумаги. Не то, что требовалось, но хотя бы чистый.

– Спасибо. – Я продолжал свое дело. – И помоги мне, ладно? Намочи вот эти тряпки и поищи какую-нибудь пеленку. Если найдешь, намыль ее как следует и принеси сюда.

– С ней все в порядке? – забеспокоился мальчуган.

– Да, она здорова. Просто она чувствовала, что про нее забыли.

Мальчик быстро вернулся с мочалкой и двумя мокрыми тряпками.

– Хорошо. А теперь видишь тот пластиковый мешок? – Он кивнул. – Брось туда грязный подгузник и принеси его поближе, чтобы я мог счистить в него всю эту гадость.

Мальчик сделал все, что я велел, он был хорошим помощником.

Закончив мыть малышку и кое-как приведя ее в нормальный вид, мы с мальчиком отыскали в углу пакет с чистыми подгузниками.

– Тебе приходилось менять сестренке подгузники? – спросил я его.

– Конечно.

– Хорошо. Как ее зовут?

– Карен.

Мы расчистили на полу местечко, я вынул девочку из кроватки и осторожно положил ее на спинку.

– Ну вот, Карен, сейчас брат поменяет тебе подгузник, а я пойду и приведу себя в порядок.

Я нашел запущенную крошечную ванную и тщательно вымыл руки под грязным умывальником. Сточное отверстие было забито волосами – я надеялся, с головы, но трудно было сказать наверняка, – и я подумал, что эта женщина и ее муж не заслуживают ни малейшего сочувствия. Они ведут себя хуже животных – ну и черт с ними, если им нравится так жить, но они же губят своих детей, а это непростительная подлость.

Я вернулся в детскую и помог мальчику справиться с подгузником. Затем мы уложили Карен, которая продолжала плакать, в кроватку.

– Как тебя зовут? – спросил я мальчика.

– Дэн.

– Дэн, может, Карен хочет есть? Ты ложись спать, пока я поищу, чем ее можно покормить.

Мальчик молча ретировался, а я стал спускаться с лестницы, понимая, что с такими родителями у него нет будущего. Да и у его крохотной сестренки. Вскоре приехала «скорая помощь») и врачи под наблюдением Фарнс стали обрабатывать рану жертвы. Эта наглая эгоистка по-прежнему заливалась пьяными слезами, но я ее не жалел.

– Нужно покормить вашего ребенка, – сказал я ей. – Наверное, она пьет молоко из бутылочки.

Снаружи послышался какой-то шум, и появился Беррин, который что-то возбужденно говорил Рэмзи. Заметив меня, Беррин сразу подошел ко мне:

– Сэр, объявлена тревога. Там перестрелка.

– Вам лучше дождаться, когда приедет социальная помощь, – сказал я Фарнс. – И найдите еду для малышки, хорошо? – Фарнс хотела что-то сказать, но я уже не слушал ее. – И где она происходит, эта перестрелка?

– В «Райских девушках».

Айверсон

Да, за похищение Криса Хольца мне причитался солидный кусок, но, сказать по правде, я вовсе не думал, что он достанется мне даром, нет, я собирался заработать эти денежки тяжелым трудом.

Шла уже третья ночь нашего наблюдения за «Райскими девушками», и настроение у всех было отвратительное, особенно у меня. Все по вине Джонни Хексхэма, он меня просто с ума сводил своим нытьем. Проведя две ночи в фургоне, я решил рискнуть и занял место в кабине, где оказалось намного удобнее. У меня уже отросла настоящая борода, и в очках и в шапке я выглядел совершенно по-другому, чем две недели назад. Честно говоря, мне даже нравилась моя новая внешность, она придавала мне вид образованного человека.