Обмен убийствами - [61]

– А то у нас начнется дикий визг, – пояснил он.

Помещение заполнили оглушительные звуки «Возьми меня» в исполнении ветеранов-рокеров восьмидесятых годов. Кейз смотрел на Криса расширенными от ужаса умоляющими глазами. Он открыл рот, пытаясь что-то произнести, может быть, признаться, но Крис уже не мог отказать себе в удовольствии. Этот подонок упирался, у него был шанс все рассказать, но он не воспользовался им, и теперь дорого за это заплатит, ему уже не отвертеться.

Крис вскочил на кровать, вопя и хохоча в предвкушении наслаждения, и упер сверло в левое колено беспомощной жертвы. Некоторое время кость сопротивлялась, но затем подалась, и сверло победоносно прошло сквозь нее, как нацисты сквозь Польшу. Крису пришлось отвернуть лицо, когда осколки кости полетели во все стороны, а Кейз орал так громко, что заглушал пение когда-то знаменитого норвежского певца Мортена Харкета; впрочем, голос старины Мортена и не был очень сильным.

Наконец сверло пронзило кость насквозь и врезалось в матрас. Крис вытянул сверло, чувствуя острое сексуальное наслаждение. Он помедлил, вкушая его, затем набросился на другую коленную чашечку, подобно волку на только что убитую добычу, упиваясь криками жертвы и запахом крови.

К тому моменту, когда он изуродовал и это колено, Кейз потерял сознание, а Мортена сменили современные американские рокеры «Меркьюри рев». Крис подумал, что предпочел бы норвежцев, ведь их песня напоминала ему о юности. Когда-то под звуки «Возьми меня» он изнасиловал одну девчонку, взял ее силой и одолел.

– Приведите его в чувство, – приказал Крис, глядя на кровь, стекавшую со сверла на кровать.

Фитц сунул под нос Кейзу нюхательную соль. Сначала он никак не подействовала, но затем несчастный зачихал, задергался и открыл глаза.

– О Боже, – еле слышно простонал он, и глаза его снова закрылись.

Крис вытер сверло носовым платком и заметил, что кровь забрызгала ему джинсы, отчего еще больше разозлился. Кейз еще недостаточно заплатил. Не вина Криса, что этот сопливый слабак теряет сознание и не может достойно принять заслуженное наказание.

Он подошел к Кейзу с другой стороны кровати, приставил сверло к остававшейся здоровой щеке, на этот раз с силой нажимая на него и расширяя отверстие. Теперь жертва не издала ни звука, только голова ее едва перекатывалась из стороны в сторону, наконец Кейз стал кашлять и стонать.

– Все-таки это ты спер мои деньги, Уоррен?

Кейз молчал, лежа с закрытыми глазами, затем его снова вырвало. Крис помрачнел.

– Я сказал, это ты спер мою наркоту? – Потом с бешенством заорал: – Ты спер мои деньги, мерзкий грязный подонок? Отвечай? Сволочь, я с тобой разговариваю, так что изволь мне отвечать!

А затем его окатила волна бешенства, и с искаженным жуткой усмешкой лицом он вонзил сверло в левый глаз Кейза, как раз в тот момент, когда в мастерскую вошла девушка и сообщила, что собирается дождь.

Некоторое время спустя, когда они пили пиво и размышляли, вызвать ли к Кейзу доктора или залатать то, что от него осталось, самим, Слим Робби сделал интересное замечание:

– А если он говорил правду и это не он тебя ограбил? Крис пожал плечами:

– Наплевать. Все равно этот лысый идиот никогда мне не нравился.

Четверг, десятью днями раньше

Гэллен

– Ваше постоянство начинает настораживать, – усмехнулся Джо Риггс, провожая нас с Беррином в тесноватый офис «Тайгер» и приглашая в дальнюю комнату с распахнутым настежь окном. Стоящий на столе вентилятор тщетно пытался разогнать спертый, жаркий воздух. Всего около одиннадцати утра, а жара царила невероятная, это был ее последний натиск перед давно ожидаемым дождем.

Риггс сходил за стулом для Беррина, затей уселся напротив нас за маленьким столом, заваленным бумагами. На этот раз он не предложил нам выпить.

– До прошлой недели за всю мою жизнь меня ни разу не навещала полиция, ведь, как вы наверняка знаете, за мной не числится никаких преступлений. А сейчас это уже ваш третий визит за пять дней.

Он вовсе не выглядел встревоженным, просто интересовался, почему мы снова пришли.

– У нас в расследовании всплыли название вашей компании и имена ваших сотрудников, – с улыбкой пояснил я. Беседа велась очень вежливо и прилично.

Риггс был человеком мощным, с мускулистыми руками, украшенными татуировкой. Он носил густые усы и обладал едва заметным акцентом жителя предместья Лондона; в нем сразу угадывался бывший военнослужащий. Не обязательно офицер (хотя, как мне было известно, он имел офицерское звание), поскольку в его облике и манерах отсутствовали определенный лоск и властность, но наверняка военный. Думаю, женщинам могла казаться привлекательной его грубоватая и мужественная внешность. Он выглядел закаленным и здоровым, и лицо у него было честное и открытое, хотя, как полицейский, я знал, это еще ничего не значит.

– Итак, чем на этот раз я могу вам помочь?

– Нас интересует ваш партнер, мистер Айверсон.

– Вы уже нашли его?

– Полагаю, ваш вопрос означает, что вы с ним так и не виделись? – вставил Беррин.

– Ваше предположение верно. Я понятия не имею, где он находится. Я не видел его с прошлого четверга. Он должен был появиться в офисе в пятницу, но так и не пришел. Он позвонил, сказал, что чувствует себя не совсем здоровым, и это был наш последний с ним разговор.