Обмен убийствами - [56]

– А как насчет связей с полицией? – спросил я, имея в виду этого негодяя Берли. – У них она есть?

– Мы никого не раскрыли, но мы же с вами знаем о существовании коррумпированных полицейских. – Он покосился на меня, словно ожидая, что я вспомню про его бывшего босса, но я промолчал. – Имеются кое-какие данные, позволяющие предполагать, будто на содержании у Хольцев находятся несколько полицейских, – продолжал он, – и хотя поверить в это легко, доказать – трудно.

– Вы сказали, к ним трудно проникнуть по двум причинам. Одна – это способ их организации. А вторая?

Малик серьезно посмотрел на меня.

– Вторая – их крайняя жестокость. Если ты стал им поперек дороги, считай, тебе долго нежить. Разумеется, каждая криминальная группировка склонна к жестокости. Я понимаю, что в таком денежном бизнесе не обойтись без борьбы, особенно при столь острой конкуренции, но Хольцы заходят уж слишком далеко. Для них убийство – просто еще один способ защитить свои доходы. Если ты встал у них на пути, церемониться с тобой не станут. Раз – и тебя нет, вот так. По нашим прикидкам, только с восемьдесят пятого года они уничтожили приблизительно тридцать пять человек. Невероятно, когда подумаешь, что большинство людей даже не слышали о них. Но мы нашли лишь четырнадцать убитых, которые действительно могли быть связаны с членами или пособниками клана Хольцев. И в этих четырнадцати случаях нам не удалось привлечь к ответственности ни одного человека. Люди не желают выступать против Хольцев, они слишком боятся последствий, зато за молчание им могут выплатить довольно крупное вознаграждение.

– По вашим словам, кажется просто невозможным привлечь кого-то из них к суду.

– Ну, когда-нибудь мы этого обязательно добьемся, – уверенно заявил Малик, и мне стало жаль, что в полиции не много людей, похожих на него. – Мы достанем их хоть из-под земли, если понадобится, но, скажу честно, это будет нелегко. За полтора года, которые я работаю в своем подразделении, нам удалось добиться лишь нескольких осуждений за незначительные преступления, да и то это были мелкие пешки, но времена меняются. Правительство всерьез обеспокоено криминальными группировками, едва ли не правящими в стране, поэтому оно выделило крупные ресурсы на борьбу против них. И не мы одни этим занимаемся. Их деятельность расследует и МИ-5. А еще Национальный отдел по борьбе с преступностью, таможня и управление акцизов, что не может не волновать преступников. То есть их прижимают, но сказать, будто они сдались, к сожалению, не могу.

Принесли заказанные блюда, и я не разочаровался в выборе Малика. Я с аппетитом ел, изредка поглядывал на Малика, и, должен признаться, мне нравилось, как он держится. Со мной сидел человек, чей непосредственный начальник и наставник был разоблачен как хладнокровный и жестокий убийца, что повлекло за собой пристальное внимание прессы к самому Малику и слухи о его причастности к преступлениям босса. Я по собственному опыту знал, каково это, когда на тебя ополчится пресса, но дело Дэнниса Милна было куда серьезнее, чем наша история с покрывательством коллег, и все-таки по Малику нельзя было сказать, будто все это сильно на нем отразилось. Даже напротив, по рассказам моих сослуживцев, его знавших, до скандала он был довольно тихим и скромным парнем, совершенно не похожим на уверенного копа, сидевшего сейчас передо мной.

– Теперь о Ниле Вэймене, – сказал я. – Мне известно про некоторые его не очень благовидные делишки, но хотелось бы знать, что на него есть у вас. – Я решил не говорить о своем визите к нему в «Семь колоколов», поскольку это показывало меня не в очень хорошем свете.

Он отрезал солидный кусок телятины и сунул его в рот, явно наслаждаясь вкусом жареного мяса.

– Извините, – прожевав его, улыбнулся он. – Да, Вэймен – очень любопытный тип. Он присоединился к семье в середине семидесятых, тогда он был вымогателем. Считают, что на нем по меньшей мере одно убийство по поручению Стефана Хольца, совершенное в семьдесят восьмом, когда ему был двадцать один год, но он изворотливый и хитрый гад и сразу пошел у них на повышение. Он ближе всего к Стефану из всех посторонних и является его главным советчиком, особенно теперь, когда Стефан стал жить взаперти. Думаю, во многих отношениях Вэймен самый опасный из них, потому что так же умен, как и Хольц если не умнее, и к тому же обладает отвагой. Членам семьи Хольц в этом смысле до него далеко. Оба брата Стефана мертвы: один, Терри, десять лет назад умер в тюрьме от сердечного приступа, второй, Кэс, погиб в прошлом году в автомобильной катастрофе. А из троих его сыновей Томми сидит в тюрьме, Робби деятельность отца не привлекает, а Крис не отличается большим умом.

– Про Криса я слышал.

– Просто отвратительный ублюдок, ни на кого не похож. Все Хольцы – жестокие, некоторые даже очень, но в основном для них убийство – это просто вопрос бизнеса. Это их не оправдывает, отнюдь, но, во всяком случае, они убивают только ради денег. Тогда как Крису доставляет наслаждение причинять человеку физическую боль. Он из тех мерзавцев, которые в детстве с наслаждением отрывают лапки пауку, вы таких знаете. По сути, самый настоящий убийца, хотя внушает людям такой страх и ужас, что его ни разу не привлекали: против Криса никто не смеет свидетельствовать.