Обмен Разумов - [18]

Казалось, Отшельник не расслышал; он гладил длинную бороду и задумчиво созерцал кроны деревьев. Низким унылым голосом он произнес:

— Пришел тот час, когда навеет скорбь

Крик стаи журавлей, летящей вдаль..

Сова-беглянка минет стороной

Печальный мой приют, лишенный благ,—

Что дарит небо, отнимают люди!

Мерцают звезды, молча глядя в окна.

О бегстве королей вещает шумом лес.

— Он говорит,— перевело яйцо ганзера,— что предчувствовал, что вы придете именно этой дорогой.

— Он что, с приветом?— спросил Отис.— Он так раз-? говаривает...

Отшельник сказал:

— Теперь прочти мне вслух! Не потерплю,

Чтоб ложь змеей вползла

В мой разум, мне измену предвещая!

— Он не желает, чтобы вы шептались,— перевело яйцо ганзера.— Шепот наводит его на подозрения.

— Это-то я и без тебя мог сообразить,— сказал Флинн.

—Ну и сиди голодный,— оскорбилось яйцо ганзера.— Я просто старалось быть полезным.

Отшельник сделал несколько шагов вперед, остановился и сказал:

— Что чего тебе здесь, аруун?

Марвин покосился на яйцо ганзера, но оно упорно молчало. Тогда, угадав смысл слов, Марвин ответил:

— Сэр, мы хотим покинуть планету и пришли к вам за помощью.

Отшельник покачал головой и молвил:

— Речь варвара! Паршивая овца

И та пристойней блеет!

— На что он намекает?—спросил Марвин.

— Ты такой умный, догадайся сам,— ответило яйцо ганзера.

— Извини, если я тебя чем обидел,— сказал Марвин.

— Ничего, ничего.

— Право же, я раскаиваюсь. Буду очень обязан, если ты нам переведешь.

— Ладно,— сказало яйцо ганзера по-прежнему хмуро.— Он говорит, что не понимает тебя.

— Не понимает? Но я ведь достаточно ясно выражаюсь.

— Не для него,— сказало яйцо ганзера.— Чтобы до него дошло, надо изложить все стихами.

— Я? Никогда в жизни!—воскликнул Марвин с инстинктивной дрожью отвращения, которое испытывают все разумные земляне мужского пола при мысли о стихах.— Я просто не умею! Отис, может быть, ты...

— Нет уж!—в панике отозвался Отис.

— Молчание сгущается. Теперь

Пусть муж честной уста свои разверзнет.

Мне оборот событий не по нраву.

— Он начинает злиться,— прокомментировало яйцо ганзера.— Попробуй, попытка не пытка.

— Может, ты ответишь вместо нас,— предложил Отис.

—Я вам не шестерка,— возмутилось яйцо ганзера.

— Хотите говорить — говорите сами за себя,

— Единственное, что я помню еще со школьной скамьи,— это «Рубаи» Омара Хайяма,— признался Марвин,

— Ну и валяй,— подбодрило его яйцо ганзера. Марвин подумал-подумал, нервно дернулся и произнес:

— Откуда мы грядем? Куда свой путь вершим?

На расу раса ополчилась без причин...

Пришли мы получить совет, поддержку, помощь — Не обращай надежды нашей в дым.

— Размер ломается,— шепнуло яйцо ганзера.— Но для первой попытки недурно.

Отис захихикал, и Марвин стукнул его хвостом.

Отшельник отвечал:

— Изложено отменно, чужестранец!

Сверх ожидания, найдешь ты помощь:

Мужчины, невзирая на обличье,

Всегда в беде друг друга выручают.

Уже с меньшей запинкой Марвин произнес:

— Везде зеленый рай, куда ни кинешь взгляд.

Заря роскошна, сумрачен закат.

Найдет ли бедный пилигрим спасенье

Там, где у сильного бессильный виноват?

Отшельник сказал:

— Зело способен; в тощие года

Худому языку навлечь недолго

Беду на голову злосчастного владельца.

Марвин сказал:

— Коль ты мне друг, оставь словесную игру.

И прочь отправь тотчас, иначе я умру.

Мне дела нет, что скажут пустомели,—

Бери меня и мной хоть затыкай дыру.

Отшельник сказал:

— За мною, господа! Расправьте плечи!

Мужайтесь!

И пусть надежды будут стремена!

И так, мирно беседуя речитативом, они прошествовали к хижине Отшельника, где увидели прикрытый куском коры запрещенный разумопередатчик древней и диковинной конструкции. Тут Марвин понял, что даже в самом крайнем безумии есть система. Ибо Отшельник не пробыл на этой планете и года, а уже сколотил изрядное состояние, занимаясь контрабандной переброской беглецов на самые захудалые из рынков Галактики.

Неэтично, но как выразился Отшельник:

— Пусть вам приспособленье не по нраву —

Зачем хулой уста вы осквернили?

Свет истины не меркнет, если даже

Лучи его на вас не пролились.

Мозгами пораскиньте: сколь разумно

Пренебрегать дурным вином в пустыне,

Где губы запекаются от жажды?

Зачем же избавителей своих

Вы судите сурово? Грех великий —

Неблагодарность: кто укусит руку,

Которая разжала смерти хватку?

Прошло не так уж много времени. Найти работу для Отиса Дагобера оказалось совсем нетрудно. Несмотря на все его уверения в противном, в молодом человеке обнаружилась слабая, но многообещающая садистская струнка. Поэтому Отшельник переселил его разум в тело ассистента зубного врача на Проденде-1Х.

Яйцо ганзера пожелало Марвину всяческих благ и укатилось домой, в лес.

— А теперь,— сказал Отшельник, —займемся тобой. Мне кажется, что если твою психологию проанализировать с предельной объективностью, то в тебе явственно прослеживается тенденция к жертвенности.

— Во мне?—поразился Марвин.

— Да, в тебе,— ответил Отшельник.

— К жертвенности?

— Именно к жертвенности.

— Не уверен,— заявил Марвин. На этой формулировке он остановился из вежливости; в действительности же он был вполне уверен, что Отшельник заблуждается.

— Зато я уверен,— сказал Отшельник.— И без ложной скромности могу сообщить, что опыт подыскания работ у меня побольше твоего.