Обманутая любовь - [4]

Не прикасайся ко мне! — хотелось ей крикнуть, когда она заметила в его глазах похотливый огонек. — Ради бога! Не допускай даже мысли о том, чтобы овладеть мною. Я умру, если ты надругаешься над тем, что было между нами.

Глава 2

Крейг с негодованием отметил, как в нем все сильнее разгорается желание. Он хотел ее, страстно желал каждой клеточкой своего тела. Но знал, что стоит ему только почувствовать ее, как он с головой окунется в водоворот страсти, из которого уже не выбраться.

Возвышаясь над ней, Крейг жадно всматривался в лицо Челси, как бы желая отыскать следы страсти и нежности, того блаженства, которое он испытывал в ее объятиях. Осталось ли хоть что-нибудь? И проклинал себя за эти мысли. Не имеет значения, какой она стала, как сильно он ее желает. Она не отвечает тем требованиям, которые теперь он предъявляет к женщинам.

«Мне не нравится, что ты сделала со своими волосами», — вдруг сказал Крейг, удивляясь, почему это его волнует.

Челси правой рукой коснулась прически, продолжая смотреть на него.

Его ладони внезапно зачесались от желания коснуться каскада ее длинных, густых, темно-каштановых вьющихся волос. Раньше он мог часами перебирать шелковистые локоны, когда они занимались любовью.

Воспоминание об этом свело на нет все усилия, которыми Крейг пытался подавить вспыхнувшую страсть. Новая волна желания пронзила его словно молния. Он не должен поддаваться! Страсть делает человека уязвимым. Эту истину Крейг постиг еще до заключения, но особенно хорошо понял ее во время своего пребывания здесь.

Желание не отпускало его. Оно билось в мозгу, пульсировало в паху. Наверное, это отразилось на его лице. Он поймал испуганный взгляд Челси. По ее стройному телу пробежала дрожь. Она напомнила ему самку, готовую в любую минуту удрать от самца, но в отличие от самки, по существу, невинного создания, Челси Локридж была самой двуличной женщиной, которую он когда-либо знал.

«Распусти волосы».

Она побледнела. «Крейг…».

«Распусти. Прямо сейчас», — приказал он.

Крейг был непреклонен. Трясущимися руками она стала вынимать шпильки, поддерживающие прическу, положила их во внешний карман сумочки. Сузив глаза, он наблюдал за ней. Тряхнув головой, Челси позволила волосам рассыпаться по плечам, ее движение было таким чувственным, что Крейг сжал кулаки, едва сдерживая себя.

Он приблизился. Она стояла с опущенными руками, из ее груди вырывались какие-то странные звуки. В глазах затаился страх. Крейг знал, что он тому причиной, но убеждал себя, что ему все равно. Страх сопровождал его долгие годы, теперь ее черед. Он найдет способ отомстить ей. Она это заслужила после того, как бросила его, когда так была ему нужна.

Крейг поднял руки и запустил их в ее густые кудри. Челси попыталась уклониться, но он не позволил. Обеими руками Крейг ворошил волосы, даже огрубевшей кожей ощущая тепло ее головы и шелковистость прядей, струящихся между пальцами. Его руки задрожали, тело напряглось. Горячая волна желания снова охватила его. Он проклинал себя за то, что дотронулся до Челси, но она искушает его, соблазняет своим запахом, тем самым возбуждающим ароматом, который постоянно и навязчиво преследовал его днем и превращал в ад ночи в одиночной камере.

Он притянул ее ближе, бедрами прижавшись к низу ее живота. Широко раскрыв глаза, Челси не дыша смотрела на него. Крейг намеренно давал ей понять, что может овладеть ею и овладеет, если захочет, но внезапно изменил свои действия.

Как расческой, пальцами он прошелся по всей длине волос, продираясь сквозь запутавшиеся пряди. Закусив нижнюю губу, Челси поморщилась от боли. В глазах, оттененных густыми ресницами, появились слезы. Он был сбит с толку тем, что она даже не пытается сопротивляться, а стойко переносит его недовольные выпады против нее и грубоватые прикосновения. Крейг даже почувствовал нечто вроде уважения к ней.

«Ты никогда прежде не прикасался ко мне, когда был зол», — прошептала она немного спустя.

Он застыл, встретившись с ней взглядом. В светло-карем омуте ее глаз читалось откровение. Крейг видел то, что не хотел видеть. На него нахлынули сладострастные воспоминания, но они были слишком мучительные, напоминающие о том, что не повторится никогда.

Он нутром чувствовал, что Челси тоже все помнит. Его руки на своем обнаженном теле, его ласки, которые доводили до сладостного изнеможения, когда она, теряя голову от наслаждения, жаждала, чтобы он, наконец, взял ее. Вздрогнув, Крейг отчетливо представил себе то восхитительное ощущение, когда он проникал в ее тело, постепенно уступая ее требованию и своему собственному желанию.

Челси дрожала. Веки полузакрытых глаз трепетали. Крейг поймал себя на мысли, что возможно, она хочет, чтобы он отстал от нее. Но он не доставит ей такого удовольствия. Крейг накрутил ее волосы на руку, затем отпустил. Челси прерывисто дышала. Скользнув руками по ее тонкой шее, он схватил ее за плечи и прямо-таки впился в нее своими пальцами.

Все еще дрожа, она медленно открыла глаза. Крейг злился на себя, потому что не мог справиться с желанием и злился на нее, строящую из себя саму невинность.