Обманный лес - [94]

Если Наш Мальчик не пойдет на сотрудничество, старине Шаку нечего будет терять. Он вырвет сердце Томаса Рэнделла из груди и отведает его на ужин. Он раздавит глаза Нашего Мальчика зубами. Он наделает сосисок из его потрохов и приготовит салат из его мозгов.

А потом вместе со всем остальным Обманным лесом шакал Фонарь сгинет.

Именно эта вполне реальная возможность крутилась у него в мозгу, когда дверь в зал распахнулась и окованное железом дерево грохнуло о каменную стену. На пороге стоял Скалоголовый, его всклокоченная борода была в пузырьках слюны, как у бешенного пса, расщепленный череп окружало облако зловонного дыма.

– Повелитель Шак! – закричал Скалоголовый.

фонарь зарычал и одним прыжком преодолел зал, пламя в его голове ярко вспыхнуло. Он сбил Скалоголового с ног, прижал мерзкого человечишку к полу. Когти старины Шака разодрали одежду Скалоголового и располосовали грудь, он рычал и лязгал зубами в лицо незваному гостю.

– Нет, пожалуйста, не нужно! – проскулил Скалоголовый. – Я… прости, но я…

– Молчать! – прошипел шакал Фонарь. – Ты слишком много позволяешь себе, скотина.

– Нет… пожалуйста, – взмолился Скалоголовый. – С Бобом беда, мой повелитель.

И тут всякая нужда в объяснениях отпала. Шакал Фонарь услышал бормотание и сопение одной из сестер Примат и, подняв глаза, увидел в коридоре темный силуэт громадной горной гориллы. Мгновение спустя она вошла в зал с безжизненным телом Боба Долгозуба в лапах. Его мех был в запекшейся крови.

– Долгозуб, – прошептал старина Шак. – Черт. Он взревел громко и протяжно, и пламя в его тыквенном черепе слабо затрепетало. Горилла осторожно уложила Долгозуба на каменный пол и покинула зал так быстро, как только могла. Скалоголовый уселся рядом с неподвижным телом Долгозуба, но шакал Фонарь словно не замечал их обоих, в ярости расхаживая по залу взад-вперед, и голова у него шла кругом.

Молниеносным скачком он снова оказался рядом со Скалоголовым, взглянул на Долгозуба. И заметил, что грудь тигрочеловека вздымается и опадает.

– Он жив, – сказал Фонарь.

– Да, – чуть слышно произнес Скалоголовый, и в его голосе, обычно столь злобном и циничном, слышалось явное облегчение.

– Тогда мы будем драться, – уверенно заявил Фонарь. – Вымой его и уложи где-нибудь в постель.

Скалоголовый взвалил Долгозуба на плечо, и из расселины в его черепе полыхнуло зеленое пламя.

– Это все он виноват, – буркнул Скалоголовый. – Наш Мальчик.

Фонарь замер.

– Наш Мальчик сделал это? – переспросил он недоверчиво.

– Эти раны нанесла Бобу Королева леса, – ответил Скалоголовый. – Но этого никогда бы не случилось, если бы не этот тупой кусок мяса.

Шакал с облегчением кивнул. Он не считал Томаса хорошим бойцом, но слова Скалоголового заставили его призадуматься. Нет, он одержит верх. Он растерзает Мальчика в клочья, если потребуется.

Но это не понадобится. Совсем. Ведь у него в руках этот сопляк, Натан. Пока Натан в его власти, Томас как миленький будет плясать под дудку старины Шака.

Внезапно его внимание привлекло хлопанье крыльев, Фонарь обернулся и увидел, как на каменный пол за дверью уселся ворон Барри.

– Прошу позволения войти, мой повелитель, – сказал Барри.

«О, – подумал Фонарь, – хоть кто-то из моих слуг имеет представление об этикете».

– Входи.

Барри влетел в зал и устроился на высокой спинке кресла шакала.

– Что случилось, летун?

– С мальчиком плохо, – отозвался Барри. – Он умирает.

Несмотря на всю свою тревогу, шакал Фонарь не бросился в каморку, где держали мальчика. Негоже его подданным видеть его панику, а именно ее он сейчас и испытывал. Нет. Старина Шак не бросился со всех ног вверх по винтовой лестнице и не помчался, обдирая когти, по коридору, он прошествовал на задних лапах, распрямив спину и выпятив грудь, и в глазах его горел огонь.

Даже когда Скалоголовый унес куда-то Долгозуба, чтобы заняться ранами на теле тигрочеловека, Фонарь не утратил самообладания. Все пошло не так, как было задумано, но он не собирался ни с кем делиться своими тревогами. Даже с вороном, который самым первым из обитателей Обманного леса поклялся в верности старине Шаку и его плану.

Ворон Барри убил своего брата по приказу Фонаря. Как по нему, так это был шикарный жест.

Когда он добрался до коридора, ведшего к каморке Натана, то увидел, что из одной из дверей бьет яркий свет. Однако еще прежде чем он дошел до двери, до него донеслось цоканье копытцев по камню, и он понял, что рядом с заболевшим сопляком находится Султанчик. А где Султанчик, там и Ворчун.

Фонарь остановился и поднял руку, давая Барри знак сделать то же самое.

– … неважно. Если ему не дать какого-нибудь лекарства или хотя бы немного поесть, и быстро, он умрет, – говорил Ворчун.

– Мы знали об этой возможности, – отозвался Султанчик, хотя голос его звучал далеко не так уверенно, как хотелось бы шакалу.

– Да, но… – угрюмо протянул Ворчун. – Не знаю. Знаю только, что на такое я не подписывался.

Фонарь предпочел немедленно ворваться в комнату. Дверь была приоткрыта лишь наполовину, и он употребил всю свою немалую силу, чтобы грохнуть ей о стену, так что вся комната содрогнулась, как от удара грома, возвещая о его прибытии. Из его глаз и зазубренного рта вырывалось пламя, а оранжевая кожа, казалось, рдела изнутри.