Обманный лес - [87]

– Этот малыш – настоящий храбрец, – сказал генерал Арахисовое Масло. – Я, вероятно, был бы мертв, если бы не он.

Он очень осторожно вышел из леса и чуть прихрамывая двинулся по берегу реки к каменистому пятачку, на котором они сгрудились. Когда до них оставалось двадцать футов, он остановился, как будто ожидая приглашения присоединиться.

– Рад тебя видеть, Томас, – сказал генерал с нежностью в голосе, какой никто из них не слыхал прежде, если судить по выражениям их лиц.

Томас прикусил губу, в душе у него сражались противоречивые чувства. Потом он вложил все эти чувства в два слова, сказанные севшим голосом.

Он сказал:

– Привет, пап.

Субботним утром солнце ярко светило в окно палаты Натана Рэнделла. Цветы, присланные из «Сентинел Софтвер», пахли чудесно: сладко, но не одуряюще. Они были персикового оттенка, но Эмили не могла вспомнить, как они называются. Наверное, Лорена выбирала, кто же еще.

Но сейчас цветы не особенно ее занимали. Не до того было.

Она взглянула на Натана – он лежал на кровати все так же, как, казалось, уже целую вечность, хотя счет пока что шел всего лишь на дни. Нервы у Эмили были на пределе. Мало того, что она вынуждена видеть своего сына и его отца в совершенно беспомощном состоянии, так теперь еще приходится разбираться с попыткой проникновения в ее дом и этим преследователем, если он преследователь.

А кто он такой? Эмили не хотелось об этом думать, но это лицо в темноте снова и снова всплывало в ее воспоминаниях. Оно пугало ее, не из-за опасности, которую представляло, а потому, что заставляло ее усомниться в состоянии собственного рассудка и ломать голову над тем, что сказал Томас перед тем… перед тем, как попал в больницу.

Она сжала зубы, нахмурилась и снова обернулась к доктору Гершманну, который стоял у окна, выжидательно глядя на нее.

– Простите, док, – сказала она дрожащим голосом; руки у нее дико тряслись. – «Я не знаю» больше меня не устраивает. Этого мало. Вы же врачи. Вы должны разбираться в подобных вещах.

Гершманн вздохнул. На его блестящей лысине выступила капелька пота.

– Миссис Рэнделл, мне очень жаль, но больше мне сказать вам нечего. Как я уже говорил, мы связались с множеством специалистов. Аарон Левиц из Новоанглийской мемориальной клиники в Бостоне так заинтересовался этим случаем, что на следующей неделе подъедет к нам в свое свободное время. Но пока что мы просто не имеем понятия, что означает такая мозговая активность.

В палате, несмотря на гвалт в коридоре, стояла такая тишина, что Эмили показалось – она слышит тиканье своих часиков. Она смотрела на доктора Гершманна почти минуту, но никакого убедительного ответа не дождалась. Пока не поняла, что убедительного ответа нет. Тогда она перевела взгляд на Натана, на пластырь на его глазах – мальчик как будто как-то усох за те дни, пока был прикован к этой узкой, неудобной постели. Она присела рядом с ним, ей хотелось прикоснуться к нему, погладить по голове, перецеловать маленькие пальчики, как она делала, когда он был малышом.

Но она не стала Натан на этой койке, и Гершманн рядом, и еще это непреодолимое ощущение, как будто последние пару дней за ней наблюдают… Эмили чувствовала себя слишком уязвимой. Она надеялась, что Гершманн поймет намек, но он, казалось, ждал от нее какого-то ответа Чего-то большего.

Эмили повернула голову и встретилась взглядом с доктором.

– Если не возражаете, – слабым голосом сказала она, – я бы хотела побыть со своим сыном наедине.

Эмили тихо сидела у постели Натана, и так все утро. Накануне она массу времени провисела на телефоне. Несколько раз звонила Лорена с работы. Детектив Уолт Сарбекер позвонил, чтобы сообщить, что они не обнаружили годных к использованию отпечатков пальцев, но результаты экспертизы волос пока еще не готовы. Франческа позвонила, чтобы сказать, что сделка с «Фокс» уже на мази и «разве это не хорошая новость»?

– Замечательная, – без особой убежденности ответила Эмили.

Но она так и не дождалась звонка от одного человека, услышать чей голос ей сейчас было нужно больше всего. Утром, перед тем как уехать в больницу, она оставила Джо сообщение на автоответчике, но не упомянула о том, что это так срочно. Она не рассказала ему о взломе. Утро проходило, и она начала жалеть, что не сказала ему, как сильно он ей нужен. Как остро ей хочется просто оказаться рядом с ним. В его объятиях.

В самый разгар утра ей дважды позвонила Лорена. Она звонила из офиса, хотя была суббота, и Эмили поняла, что скоро ей придется выйти на работу. Это было нечестно по отношению к ее заместителю, какие бы в ее собственной жизни ни происходили трагедии.

Когда телефон зазвонил в следующий раз, она была уверена, что это Джо. Однако когда она полным надежды голосом сказала в трубку «алло», то с разочарованием обнаружила, что это не Джо, а Крис Лебо, ее адвокат. Крис о чем-то говорил ей, но Эмили словно оцепенела. Когда он попрощался, по ее лицу текли тоскливые слезы. Она уткнулась головой в сына и плакала, пока сестра не пришла обтереть Натана.

Было около часа дня, и Эмили оставила сына на попечение сестры. В голове у нее промелькнула рассеянная мысль, воспоминание о том, что она почти ничего не ела, так, пощипала что-то за завтраком, но она не чувствовала голода. Выйдя из палаты сына, она спустилась вниз проведать Томаса.