Обманный лес - [83]

– Медицинские курьезы вам придется обсуждать с доктором Кардифф или с доктором Гершманном, – сказал он, пытаясь взять разговор в свои руки. – Я здесь затем, чтобы сообщить вам, что, в каком бы состоянии они ни находились, это не имеет отношения к тому, что произошло здесь сегодня утром.

Эмили посмотрела на него долгим взглядом, потом со вздохом уронила голову.

– Я понимаю, что вы, наверное, правы. Не так. Я понимаю, что вы правы. Но просто… вся логика в мире не может отменить того, что все это ужасно странно. У меня такое ощущение, как будто, несмотря на весь кошмар произошедшего, все это часть чего-то другого. Как будто должно случиться что-то по-настоящему ужасное, а я ничего не могу с этим поделать.

Уолт открыл рот, снова закрыл его. Ответить на это ему было нечего.

Ворчун стоял в коридоре перед каморкой Натана в холодном, насквозь продуваемом каменном мешке крепости шакала Фонаря. Даже из-за двери он слышал негромкое похрапывание мальчика. Так аккуратно, как только мог, он отпер дверь и приоткрыл ее. Гном в полосатом костюме вступил в клетушку и отметил, как странно потяжелели пистолеты, которые он носил под мышками. Инструменты смерти, вот что они такое. И всегда были. Но теперь они почему-то стали ему чужими.

На грязном одеяле, дрожа от пронизывающего холода влажных стен, спал Натан. Его голое тело покрывали темные воспаленные багровые и черные синяки. Кровь запеклась под носом, а на одеяле под ним краснело свежее пятно, источника которого Ворчун разглядеть не смог. Мальчик хрипло закашлялся во сне, изо рта у него показалась кровь, потекла вниз по щеке.

С холодным, как каменные стены крепости, рассудком и сердцем Ворчун вышел в коридор и принес тяжелое меховое одеяло, которое позаимствовал из своих покоев. Быстро оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, он вернулся в каморку мальчика и закутал его в одеяло.

От духа, исходившего от Натана, Ворчуна едва не вывернуло. Кровь, грязь и болезнь были составными частями этого запаха. Но присутствовало и еще что-то. Что-то более мрачное. Что-то такое, что должно было очень скоро появиться – появиться, чтобы забрать ребенка отсюда, спасти его, так как сам Ворчун Натана спасти не мог.

Гном поглядел на него, на нежное, нездоровое, страдальческое лицо мальчугана, которому не исполнилось еще и шести. Он был всего лишь мальчик.

– Прости, Натан, – прошептал он. – Меня придумывали не таким.

Во сне тело Натана скрутила судорога, и по его лицу пробежала осмысленная рябь.

– Папочка, – плаксиво прошептал мальчик. Затем его лицо снова разгладилось, и он опять впал в забытье.

Ворчун посмотрел на него еще немного, не в силах вымолвить ни слова, потом оставил Натана наедине с его болезнью и с его каморкой.

Но, подумал он, теперь мальчик хотя бы не замерзнет.

ГЛАВА 15

Лес поредел, и Томас с его спутниками вышли к реке Вверх. Здесь, на северо-востоке Обманного леса, к ней подступала блестящая песчаная ширь берега, и река несла свои воды более неспешно, чем в других местах своего извилистого пути вокруг леса.

Тилибом не любил песок. Он во всеуслышание жаловался на то, что песок скользит под подошвами и забивается между пальцев. Брауни тоже не испытывал радости. На движущихся песках не очень-то и спляшешь, если вздумается. Томас не обращал на их жалобы внимания. Колокольчик не в себе, а медведь не слишком-то настроен плясать, по крайней мере, с тех пор, как Томас появился в Обманном лесу.

У них полно других забот. С этими мыслями Томас зашагал по берегу к далеким Плешивым горам, и его спутники потянулись за ним, несмотря на ползучие пески. Далеко к югу небо над лесом начинало светлеть. Близился рассвет. Сейчас, как никогда, Томас был бы рад солнечным лучам.

Небо сегодня было лазурно-голубым, с желтыми и зелеными разводами – не то обрывки ползущих облаков, не то просто игра света. С реки тянуло холодком, и Томас поежился. Ему вспомнились его многочисленные прошлые путешествия сюда, наяву, как сейчас, и в снах, как это было многие годы. Он не помнил, чтобы когда-то прежде замерзал в Обманном лесу. Это был край, где неудобствам – настоящим неудобствам – не было места. Теперь все переменилось. Возможно, навсегда.

Во всяком случае, Томас понимал, что на самом деле воздух не столь уж и холодный. Там, откуда он пришел, где был его дом, все еще стоял жаркий и душный июль. В Обманном лесу, казалось, царила вечная осень. Пусть ранняя, но ровно тот ее миг, когда, несмотря на все очарование окружающего, воздух дышит предчувствием поры, которая наступит уже совсем скоро, и все начнет блекнуть и увядать; быстротечный миг, застывший навсегда. Во всяком случае, так он думал когда-то давным-давно. Похоже, «навсегда» – понятие не столь уж и непреходящее, как ему казалось.

Несколько часов они шли на запад по песчаному берегу широкой реки, огибавшей внешние границы Обманного леса. Хотя Томас ожидал, что мистер Тилибом будет постоянным источником плаксивых жалоб, колокольчик – если не считать звона его язычка – был странно тих. Наверное, подумал Томас, серьезность их положения наконец-то дошла до него, существа, всю расу которого уничтожил один пожар.