Обманный Дом - [13]

Лизбет думала о том, как это романтично, что лорд Андерсон ухаживает за Сарой, ведь он был высокий и очень важный господин. Его сдержанный юмор очаровывал девочку, и в конце концов она позабыла о том, что когда-то он казался ей похожим на директора школы. Печаль во взгляде лорда Андерсона таяла всякий раз, стоило ему увидеть Сару. Они смеялись и гуляли по переулкам Иннмэн-Пика, играли в дротики на лужайках, которые постепенно исцелялись от напущенной анархистами болезни, а то и просто сидели дома, и Картер слушал сложенные Сарой стихи. Лизбет он называл «маленькой компаньонкой», поскольку она сопровождала их повсюду – и когда они отправлялись в поездку в карете, и на пикники, и на поиски лилий в частях дома, примыкавших к Иннмэн-Пику.

Из стран, составлявших Белый Круг, в городок постоянно привозили еду и прочие припасы, и к концу лета здесь уже было в достатке хлеба и картофеля, древесины и гвоздей, краски для домов и даже имбирного пива. Горожане говорили о том, как славно, что Хозяин ухаживает за дочкой графа, и свое везение приписывали именно этому обстоятельству даже тогда, когда снова зацвели плодовые деревья и из выздоровевшей земли появились на свет свежие всходы пшеницы – ведь всякому было известно, что Хозяин обладает великой властью.

Из-за того, что в годы правления анархистов и дома, и одежда здешних жителей были скучного коричневого цвета, теперь обитатели Иннмэн-Пика все красили в яркие краски, и одежду предпочитали кроить из самых ярких тканей. И еще долгие годы Иннмэн-Пик выглядел так, словно там не прекращается карнавал. Пусть городок смотрелся кричаще – Сара говорила, что горожан можно простить за это, ведь они могли запросто стать дальтониками из-за стольких лет жизни на фоне одного-единственного цвета.

Настал день, когда с северо-запада задули ветра – еще не холодные, но наполненные первыми шелестами осени. Листья начали желтеть, земля увлажнилась и потемнела, в воздухе сладко запахло окончанием лета – так всегда пахнет ближе к осени, и потому смертные не слишком горюют о том, что лето миновало. Картер, Сара и Лизбет поехали на карете к небольшой рощице, расположенной ближе к той части Высокого Дома, что окружала Иннмэн-Пик. Там посреди высоких вязов и корсиканских сосен находился небольшой фонтан, в центре которого стояла фигурка ангела, а из рук ангела текла вода. Это было очень уютное место. Здесь стояла гранитная скамья, а по ветвям деревьев сновали белки. Картер, Лизбет и Сара перекусили макаронами с сыром и фаршем, жареными цыплятами и хлебным пудингом, который Лизбет пришелся по вкусу больше всего остального.

Здесь было тихо. Троицу околдовала красота уходящего лета.

По небу тучными стадами плыли облака и рассеивали свет солнца, отчего все вокруг было объято золотистой дымкой. Лизбет хохотала, радуясь жизни. Она подошла к узкому бортику фонтана, забралась и пошла по нему, осторожно переставляя ноги.

– Поглядите на меня! – закричала она, но когда обошла полкруга, обернулась и увидела, что они вовсе не смотрят на нее. Картер опустился перед Сарой, сидевшей на гранитной скамье, на одно колено.

Лизбет снова окликнула их и потребовала, чтобы они посмотрели на нее, но, подойдя по бортику ближе, услышала, как Картер говорит:

– Сара, вы прекраснейшая и умнейшая из женщин, вы немыслимо хороши собой и невероятно образованны, мудры и бесхитростны и небесно красивы. Для меня не было бы чести выше, чем честь назвать вас моей супругой, если бы только вы на это согласились. И хотя я недостоин этого, я осмелюсь спросить вас, ибо мое сердце не желает больше ничего: вы выйдете за меня замуж?

Тут Сара выпрямилась, сложила вместе ладони, развела их, коснулась пальцами щек, а потом обхватила руками талию и громко рассмеялась, а Картер зарделся.

– Миледи, я не понимаю, чем так насмешил вас. А Сара протянула к нему руки и обняла его голову.

– Простите – меня, милорд, но у вас такой немыслимо серьезный вид… Вы стоите на коленях передо мной, и вас озаряют лучи солнца… Разве вы не могли сесть рядом со мной и сказать то, что сказали? Вы назвали меня поэтичной натурой, но в вас проявляется поэзия тогда, когда я меньше всего этого ожидаю. – В уголках ее глаз блеснули слезы. Сдавленным голосом она произнесла: – Когда я впервые увидела вас тогда, несколько месяцев назад на вокзале, я злилась на вас. Я думала, что вы гордый и заносчивый, а потом сама себе удивлялась, но я вас тоже полюбила. Я и злилась, и радовалась одновременно. Так забавно! Я согласна выйти за вас замуж, сэр, если вы сумеете сохранить во мне это состояние на всю жизнь.

– И если вы будете радоваться чаще, чем злиться, все будет хорошо? – спросил лорд Андерсон.

– Ах, разве сейчас время играть словами?

Лизбет, весело смеясь, закружилась в танце около фонтана.

Граф был рад, Лизбет была в восторге, а Арни говорил, что лучше и быть не может. На следующей неделе в честь помолвки граф устроил скромный званый обед, на который были приглашены тетки и дядья Сары и ее бабушка, Маньюи, а также многочисленные племянники и племянницы. Гостей было не так уж много, но Малый Дворец переполнился, и дети выбежали на лужайку поиграть в крокет и бадминтон. Лизбет была счастлива, ведь среди гостей были два мальчика ее возраста. Один ее дразнил, другой попытался ее поцеловать, и обоих она назвала безобразниками, но радовалась при этом безмерно.