Обманный Дом - [114]
– Лизбет, ты понимаешь, что эту комнату создала ты?
– Я? Нет, не понимаю. Даскин взглянул ей в глаза.
– Посмотри! Ведь это все сотворила ты, все эти вещи! Посмотри на кукол, на повозку, на сердечки по углам. Это ведь то же самое, что и статуи, изображающие Сару, графа Эгиса, меня. Неужели ты думаешь, что их изваяли анархисты? Они держали тебя в темноте, потому что хотят, чтобы мир был соткан из мрака. Они дали тебе книгу «Грозовой перевал», чтобы научить тебя отчаянию, но в этом зале, которого не видела даже ты сама, ты сотворила свет!
Лизбет устремила взгляд к небесно-голубому куполу. Ее глаза тоже были небесно-голубыми, призрачными, загадочными, огромными.
– Я не могла сотворить все это, – испуганно проговорила она. – Тут слишком красиво, а во мне нет красоты.
– Как ты можешь судить об этом? О, Лизбет, да разве ты не видишь, какие у тебя чудесные глаза? Нет, ты, ты создала все это! А если бы у тебя не было сердца, ты бы ни за что не сумела этого создать.
– Я не могла, – проговорила она дрожащими губами. На глаза ее набежали слезы. – Меня держали в темноте, потому что я плохо себя вела. У меня отняли все хорошее. И если бы я была хорошая, он бы не утащил меня!
Она задрожала с головы до ног, зубы ее застучали.
– О ком ты?
– Я… – Она закрыла ладонями лицо. – Глаза у той статуи! Если это был не Картер…
Она стала задыхаться, хватать ртом воздух. Даскин сжал ее руку.
– Кто это был? Чье лицо было у статуи? Лизбет закрыла глаза.
– Я вижу Картера. Я вижу Картера! Но за его лицом прячется кто-то другой! Я не хочу смотреть!
– Ты должна понять, кто это, – решительно проговорил Даскин, хотя настроение Лизбет и пугало его. – Я здесь, с тобой. Чье это лицо?
Она взвыла по-звериному и отчаянно, хрипло вскричала:
– Папа! Это был папа! Это он отдал меня им! Он меня отдал! Почему он отдал меня? Это был папа! Это был папа!
А потом она расплакалась, разрыдалась так горько – Даскин никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так горько плакал. Это был крик души, темная, глубочайшая тоска, рожденная одиночеством и предательством. Она бросилась в его объятия и плакала до изнеможения, а он только обнимал ее и гладил ее золотистые волосы. Но почему-то Даскин решил, что это очистительные, целительные слезы.
Выплакавшись, Лизбет смущенно отстранилась.
– Ты, наверное, презираешь меня за мою слабость.
– Я восхищаюсь тобой, – торопливо проговорил Даскин. – Я не знал более сильного человека. Тебя предал отец, но все это время ты сражалась с врагами – одна, не имея ни помощи, ни надежды на спасение, в темноте, ты сражалась с ними. И им не удалось побороть твой дух, сломить тебя.
– Но зачем он сделал это? Зачем мой отец отдал меня анархистам? Неужели я для него ничего не значила?
– Нет. Не думай так. Нам не дано знать, что побудило его к такому поступку. Моя мать тоже совершала ужасные поступки. Люди становятся дурными не сразу, а постепенно, шаг за шагом. И все же, каковы бы ни были причины его поступка и независимо от того, сделал он это под чьим-то влиянием, или его одурманили, или он просто лишился рассудка, – ты сама тут совершенно ни при чем. И ни в чем не виновата.
Потом Лизбет уснула посреди мягких игрушек и кукол, а Даскин стерег ее сон. Только здесь Даскин наконец мог рассмотреть Лизбет при свете дня, и пока она спала, он не спускал с нее глаз. Пусть ее лицо покраснело от слез – она все равно была дивно хороша собой. Растрепанные волосы обрамляли голову и плечи и отливали золотистым блеском. Дерзко вздернутый подбородок, маленькие, нежные, неулыбчивые губы… Но больше всего Даскина привлекал в Лизбет ее мятежный дух, родственный ему. Правда, в этом он сам бы себе не осмелился признаться, потому что взрывы ее эмоций пугали его, он боялся и ее ранимости, и ее могущества. Он думал о том, какой станет Лизбет, оказавшись в уютной гостиной, когда она будет сидеть и безмятежно пить чай, и ее роскошные волосы будут уложены в красивую прическу по последней моде? Неужели и тогда она останется неприрученной, дикой, останется свечой, готовой вспыхнуть, как только ее поднесут к пламени?
Проснувшись, Лизбет улыбнулась – печально и радостно одновременно.
– И правда, какая красивая комната. «Завтра это все покажется мне сном. Я не смогу поверить в то, что видела, к чему прикасалась, что снова говорила с тобой».
– Неужели ты заучила наизусть «Грозовой перевал» от корки до корки? – спросил Даскин.
– Почти всю книгу, хотя любимые места помню лучше, – ответила Лизбет и села. – Я ее перечитывала столько раз все эти годы и разыгрывала по ролям. Кроме этой книги, мне не с кем было поговорить.
– Должен признаться, что к стыду своему, я ее не читал, – сказал Даскин. – А вот Сара наверняка читала. Лизбет изумленно взглянула на него.
– Не читал? А я думала, эту книгу читали все. – Признание Даскина ее явно смутило. Помолчав, она сказала: – Это история любви.
– Судя по тому, что слышал, мне трудно в это поверить, – отозвался Даскин. – По-моему, это история мести.
– О нет! Это на самом деле история любви, потому что любовь – это предательство и боль.
– И ты веришь в это?
Лизбет смотрела на Даскина. Глаза ее вдруг растерянно забегали.
Далеко вдали стоит, вздымая островерхие крыши к небу, Высокий Дом Эвенмер. Дом, куда приходят лишь те, что приходят не случайно. Дом, где есть много прекрасного и странного. Есть там часы – и если забыть завести хотя бы одни, погибнет мир. Есть фонари – и, если не зажечь хотя бы один, навеки погаснет солнце. И Книга Забытых Вещей там есть, и живущий на чердаке последний из динозавров… всего и не упомнить. Но есть в Высоком Доме еще кое-что – Комната Ужасов. Комната, в которой таится Страх. Комната, о которой не хочется даже думать.
«Книга жизни», «открытая книга» — разбрасываясь такими фигурами речи, люди не задумываются об их буквальном значении. Недальновидно! © Если.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
Пролилась кровь эльфов и настал Час Презрения. Время, когда предателем может оказаться любой и когда никому нельзя верить. Войны, заговоры, мятежи, интриги. Все против всех и каждый за себя. Но по-прежнему таинственно сплетены судьбы ведьмака Геральта, чародейки Йеннифэр и Дочери Старшей Крови, княжны Цириллы…
Цири, дитя Предназначения, заплутала между мирами. Погоня следует за ней по пятам, и снова, снова — не то место, не то время. Кто в силах спасти ее? Кто способен помочь? Лишь Геральт, ведьмак, мастер меча и магии. Тот, кому не страшны ни кровопролитные сражения, ни полночные засады, ни вражьи чары, ни жестокая сила оружия. Тот, который — один против всех. Тот, которого ведет, направляя, таинственная воля судьбы…
«Кровь эльфов» — конечно же, роман о ведьмаке Геральте. Равно как и роман о княжне из Цинтры, воспитанной ведьмаками и ставшей ведьмачкой. Это книга о Каэр Морхене — цитадели ведьмаков. Их доме. Это произведение о жизни и смерти, любви и разлуке. О верности долгу и о Предназначении… О великой войне и ее последствиях. О мире, в котором все меньше места остается для магии и все больше — для материализма… И связующим звеном не только всего романа, но цикла в целом была и есть Цири — Дитя Старшей Крови…Маленькая принцесса Цири из Цинтры — девочка, чья судьба неразрывно связана с простым ведьмаком — представителем исчезающей профессии, является, как гласят пророчества, носительницей «старшей» — эльфийской — крови.
Мастер меча, ведьмак Геральт, могущественная чародейка Йеннифэр и Дитя Предназначения Цири продолжают свой путь — сквозь кровопролитные сражения и колдовские поединки, предательские засады и вражеские чары. Весь мир против них, но их ведет и направляет таинственная судьба. Дитя Предназначения любой ценой должна войти в Башню Ласточки.