Обмани-Смерть - [60]
– Возможно, один из тысячи сумеет вырваться из этого ужаса, остальных будут эксплуатировать до самой смерти. Я способен помочь только деньгами, пусть этот мальчишка поест досыта или купит что-нибудь нужное. Он ведь наверняка неграмотный, ему трудно, да что там – невозможно! – найти свое место. С десяток ребятишек стояли поодаль, не решаясь подойти.
– Многие ли сумеют выкарабкаться, господин Банерджи? Шансов у них ноль. Вы о них позаботитесь? Ах да, я забыл, они же неприкасаемые!
– Ну так отдайте все, что у вас есть, но помните: их так много, что деньги очень скоро кончатся, а когда это случится, не рассчитывайте, что они придут к вам на помощь!
Я открыл бумажник, достал еще пятьдесят долларов и знаком подозвал детей. Они смотрели недоверчиво, потом самый отчаянный – лет семи-восьми, не больше – опасливо приблизился, схватил деньги и убежал.
Остальным я раздал деньги по очереди, и они мгновенно улетучились.
Из окна кабинета Банерджи был виден купол Парламента, он вырисовывался в тумане, как далекая гора. Я отправился на поиски дома моего детства в квартал министерств и посольств, надеясь, что не ошибся направлением, прошел по горделивым проспектам, где не было толп народа, где шум и грохот уличного движения не бил по ушам, и передо мной возник старый город. Потрепанные рикши, бездомные, коровы, собаки, безумные скутеристы, тяжело груженные тележки… Из Старого Дели я вернулся в новый город, выстроенный в шахматном порядке, где надеялся найти следы своего прошлого.
Я обследовал ось восток – запад, но дома не нашел. Память наотрез отказывалась выдать подсказку, и я позвал рикшу. Несмотря на поздний час, движение было плотным, магазины и лавки работали, из переполненных ресторанов неслась громкая музыка. Воистину этот город никогда не спит…
Вернувшись в Индию, я чувствовал себя пленником заколоченного наглухо ящика, мне не хватало физической активности, поэтому каждый вечер совершал долгие пешие прогулки. Бороздил Нью-Дели во всех направлениях, расширив зону действий на много кило мет ров вокруг Парламента, но ничего не добился. Ход моих рассуждений был следующим: даже если дом снес ли, я наверняка узнаю проспект, где он стоял. Я ошибся, но не отчаялся, перенес поиски на примыкающие улицы, но опять потерпел неудачу.
Я надеялся, что Абхинав Сингх сообщит мне полезную информацию об Алексе, но ничего нового не узнал. Спал он всегда вполглаза, вскакивал, когда я возвращался, и предлагал мне стакан своего жуткого чая. Я соглашался, и мы засиживались за беседой до утра. Абхинав разочаровался, узнав, что я не исповедую ни одну из религий. Это казалось ему абсурдом. Он находил сему факту единственное объяснение: религию англичанам принес не святой, а сексуально озабоченный монарх. Сингх хотел, чтобы я пошел вместе с ним в сикхский храм и попробовал проникнуться его духовностью, как сделал Алекс. Возможно, там на меня снизойдет божественная благодать, и я обрету мудрость и душевный покой.
Наступило утро. Погода обещала быть великолепной, и я чувствовал возбуждение, предвещавшее важные события. Газеты напечатали объявление. Я был убежден, что это разблокирует ситуацию и мы получим информацию о том, что случилось с Александром Рейнером. Выйдя из дома, я не стал брать такси: водитель притормозил, увидев пешехода в нищем квартале. Я бодро шагал по улице, и тут кто-то дернул меня за рубаху. Я обернулся и увидел улыбающееся лицо парнишки-индуса в белой рубашке, джинсах и бледно-розовых кедах. Я смотрел на него, силясь узнать, и не узнавал.
– Здравствуйте, сэр.
И тут я наконец вспомнил подростка, которому неделю назад дал пятьдесят долларов. В новой одежде, с вымытой, хорошо подстриженной головой, он был неузнаваем и выглядел моложе. На руке у него красовались водонепроницаемые часы. Я поинтересовался, как он меня разыскал, в ответ получил насмешливую улыбку и повторил свой вопрос на хинди. Парень очень удивился:
– Вы говорите на нашем языке?
– Как тебя зовут?
– Дарпан. А вас?
– Я Том. Фамилия у тебя есть?
– Не знаю… Наверно, нет.
– Где твои родители?
– У меня их никогда не было.
– Ты следил за мной?
– Хотел узнать, кто вы и где живете.
– Чем еще занимался?
– Купил одежду, часы и нашел работу.
– Какую?
– Мою машины в гараже.
– Сколько тебе лет, Дарпан?
– Тринадцать. А может, больше.
– У тебя сегодня выходной?
– Я бросил. Хозяин не хочет платить. Он меня кормит, разрешает ночевать в гараже и говорит: «Зачем тебе деньги?» Вот я и ушел.
– Можешь ночевать у меня.
– Мне нужно работать.
– Ладно, я тебя нанимаю.
– Зачем?
– Станешь моим помощником.
– И платить будете?
– Сколько просишь?
Дарпан смотрел недоверчиво, как будто сомневался в серьезности моего предложения и честности намерений.
– Пятьдесят долларов в месяц.
– Договорились. Читать умеешь?
– В школу я не ходил.
– Тебе обязательно нужно учиться.
– Я уже взрослый, и не чтению должен обучаться, а деньги зарабатывать.
– Начнешь учиться читать, будешь и за это деньги получать.
– В школу не пойду, я уже слишком старый.
– Мой помощник обязательно должен уметь читать.
Я познакомил Дарпана с Абхинавом Сингхом в надежде, что старый учитель согласится поработать над мальчишкой. Совершенно неожиданно для меня Абхинав отказался. Я отвел его в сторону и попросил объяснений.
Жан-Мишель Генассия – писатель, стремительно набравший популярность в последние годы, автор романов «Клуб неисправимых оптимистов», «Удивительная жизнь Эрнесто Че» и «Обмани-Смерть». Критики по всему миру в один голос признали «Клуб неисправимых оптимистов» блестящей книгой, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию. Когда Генассия писал «Клуб…», он уже понимал, что у романа будет продолжение, но много лет не знал, как же будет развиваться эта история. А потом он приехал в Москву – и все стало кристально ясно… Париж, 1960-е.
Жан-Мишель Генассия — новое имя в европейской прозе, автор романа «Клуб неисправимых оптимистов». Французские критики назвали его книгу великой, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию.Герою романа двенадцать лет. Это Париж начала шестидесятых. И это пресловутый переходный возраст, когда все: школа, общение с родителями и вообще жизнь — дается трудно. Мишель Марини ничем не отличается от сверстников, кроме увлечения фотографией и самозабвенной любви к чтению. А еще у него есть тайное убежище — это задняя комнатка парижского бистро.
Русские читатели познакомились с этим автором, когда Ж.-М. Генассия опубликовал свою первую книгу «Клуб неисправимых оптимистов», которой французские лицеисты присудили свою Гонкуровскую премию. За «Клубом…» последовали «Удивительная жизнь Эрнесто Че» и «Обмани-Смерть», укрепившие его репутацию великолепного рассказчика. Новый роман писателя «Вальс деревьев и неба» посвящен последним дням жизни Винсента Ван Гога, когда были созданы потрясающие, взрывающие пространство и сознание картины. Что на самом деле произошло жарким летом в Овере? Действительно ли художник — «широкоплечий цветущий мужчина с улыбкой на лице» (так его описывает жена Тео Ван Гога Йоханна) — покончил с собой? Жан-Мишель Генассия дает свою версию событий, где легкой тенью скользит застенчивая девятнадцатилетняя девушка по имени Маргарита. Впервые на русском!
Жан-Мишель Генассия – новое имя в европейской прозе. Русские читатели познакомились с этим автором, когда вышла в свет его первая большая книга «Клуб неисправимых оптимистов». Французские критики назвали ее великим романом, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию.Впервые на русском языке вторая книга писателя – «Удивительная жизнь Эрнесто Че». Главный герой этого повествования, охватывающего без малого век, – врач по имени Йозеф. Вот только век ему достался неизлечимо больной. И хотя молодому медику, которого превратности судьбы забрасывают в Алжир, удается лечить местных крестьян и даже бороться с эпидемией чумы, он оказывается бессилен и при столкновении с коричневой чумой, обескровившей Европу, и позже, по возвращении на родину, в социалистическую Чехословакию, в атмосфере всеобщей слежки и подозрительности.
Жан-Мишель Генассия – писатель, стремительно набравший популярность в последние годы, автор романов «Клуб неисправимых оптимистов», «Удивительная жизнь Эрнесто Че», «Обмани-Смерть» и др. Французские критики назвали его книгу «Клуб неисправимых оптимистов» великой, а французские лицеисты присудили свою Гонкуровскую премию. В его новом романе «О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий» рассказывается забавная, трогательная и почти неправдоподобная история. Главный герой книги – Поль, подросток, обожающий музыку, по вечерам он импровизирует на фортепиано в ночном клубе.
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.