Обманчивый покой - [62]

На месте крушения я тоже побывала. Меня сопровождал экскурсовод Костя, специально выкроив для этого время. Рельсы, которые я увидела, заржавели, на них лежал мусор, который оставляли после себя нерадивые туристы. После вылазки в глубине души осталось тяжелое послевкусие, от которого я не могла избавиться еще несколько дней.

Город долго гудел, обсуждая последние события. Юсова многие знали как ответственного человека и хорошего друга. Сторож Афанасий Сергеевич, регулярно освещая первую полосу народной молвы, вспомнил, что Юсов очень не любил в детстве играть в команде.

– Помню его пацаном. Никогда ни в футбол, ни в волейбол… Вот думаю, что, может, это в нем уже тогда проявлялось?

– Что проявлялось? – не поняла я.

– Ну что-то неправильное.

– Не факт. Многие не любят командные игры.

– А я думаю, что это в нем с детства сидело, – настаивал дед Афанасий.

Слава богу, что со мной редко делились подобным мнением, да и то только дед Афанасий.

К Вовке же в городе относились неоднозначно. Удивительным образом после того, как стало известно о злодеянии начальника дежурной части ОВД города, на нашего Вовку стали поглядывать косо. Сначала это было незаметно, а потом дед Афанасий принес вести с полей: дед Шулепов, оказывается, тоже был преступником.

– Да это сплетни, – успокоил нас сторож. – Несут – что сороки метут хвостом. Всякую ересь говорят. Здесь же не большой город, особенно не скроешься.

Он противоречил сам себе. Я постаралась разведать у него природу слухов.

– У Семена, кроме Тани, была еще одна любимая женщина, – открыл секрет дед Афанасий. – Не знаю, я сам лично не видел, но другие тогда говорили, что он сильно от своей Тани гулял. Конечно, ей тоже об этом нашептывали. Думаю я, что она потому и заболела, что сильно переживала. А девица, с которой ей изменял Семен, была приезжая. Сама она о себе мало рассказывала, но намекала на то, что жизнь ее хорошо побила. В Кижмах она устроилась учительницей. Моложе Тани была, конечно. Стройнее, выше ростом. С черной такой косой. Потом она ее остригла и стала еще интереснее. На нее мужчины заглядывались, но она всех отшивала. Я и сам признаю, что она была очень привлекательной. Веяло от нее чем-то не нашим, а иностранным, богатым и немного запретным. Вот Семен и «сгорел». А потом Таня узнала про его измену и заболела. И в скором времени та самая красавица куда-то исчезла. Именно так – испарилась. Не вышла в понедельник на работу, с квартиры съехала, никому ничего не сказав. Еще и оплату за квартиру на месяц оставила хозяйке в почтовом ящике. Ни одной вещички не оставила. Был человек – нет человека.

И вот тогда поползли слухи о том, что Семен от нее избавился. Говорили всякое. Кто-то якобы видел, что он любовницу на вокзале провожал. Но кто-то утверждал, что видел, как она в его дом входила, а больше ее и не видели. Семен же участковым инспектором был. Всех знал и его все знали. Доверяли, пускали в дом, делились секретами. Но после того как девушка исчезла, на него стали косо поглядывать. Мол, милиция же. Кому, как не ему, знать, как лучше от тела избавиться?

Я слушала сторожа и никак не могла взять в толк одну простую истину: люди больше знают о других, чем о себе. И это, кажется, будет всегда, вне времени. Но, с другой стороны, дыма без огня не бывает.

– И что же, ее никто больше никогда не видел?

– Не видели, – покачал головой Афанасий Сергеевич. – После этого Семен и затеял эту стройку. Хотел, видимо, перед женой загладить вину. Но, как ты знаешь, Таня не дожила. А потом и Семена не стало. Но дом-то остался. Большой, страшный. И строил его, возможно, убийца.

Он замолчал, поджав губы.

– А по ночам силуэт женщины в окне не виден? – спросила я.

Афанасий Сергеевич шутку не оценил.

– Я не любил оставаться в доме на ночь, – признался он. – Неуютно.

– Значит, здесь нет призраков.

– Нет. Только я и был. Но ничего нельзя знать наверняка. Примерно через три года после того, как мадам пропала, в реке нашли кости.

Сторож замолчал, любуясь эффектом, который произвели его слова.

– Чьи? – в полной тишине спросил Вовка.

– Экспертиза была секретной, – провозгласил сторож. – Результатов никто так и не узнал.

Вовка только посмеялся над его рассказом, но позже Ольга призналась, что нехорошая память об умершем Семене ее беспокоит.

– Я верю в привидения, – заявила она. – Как теперь тут ночевать?

– Лишняя бутылка пива могла бы все решить. Или здравый смысл.

– Как будто все так просто!

– Ты же не одна ночуешь. С тобой Вовка, а в соседней комнате или на веранде буду я.

Мы потихоньку приводили наш дворец в порядок. Вовка говорил, что практически вот-вот придет бригада строителей, и дело закипит. Мы же с Ольгой гуляли от души, купались в речке, фотографировали лес.

Кстати, про фотографии. Я предполагала, что Наталья и Федор не будут в восторге, если узнают, что я общаюсь с их сыном. Но именно его-то мы и встретили в лесу как-то вечером. Он радостно поздоровался с нами, но очень быстро ушел.

Я даже не заметила, как пролетел первый летний месяц. И меня вдруг очень потянуло домой.

С Вадимом мы не виделись уже очень долго. Я не понимала, как можно было не столкнуться, ведь жителей здесь раз-два и обчелся. Иногда я нарочно высматривала среди машин его серебристую «Тойоту Короллу», но все машины этой марки, как назло, исчезли из города.