Обман - [3]

Так я прожила шесть месяцев, и сердце мое было таким же холодным, как мерзлая земля за окном. Мой дядя, как и большинство аристократов, почти не бывал дома и большую часть времени проводил в Лондоне или в гостях у своих друзей, так что я редко его видела. Единственным человеком, который находился рядом и присматривал за мной, была кузина Луиза, но она в силу своего характера просто не могла быть строгой и за всю жизнь, должно быть, ни разу никому не сделала резкого замечания. За едой мы вежливо беседовали. В остальное же время она, по-видимому, сочувствуя моему горю, предоставляла меня самой себе.

Так прошла зима. Земля постепенно оттаяла и покрылась травой и цветами. Зацвели бледно-желтые нарциссы, а в воздухе ароматным облаком повис запах сирени. Атмосфера в доме была по-прежнему холодной и мертвенной, но мир за его дверями был полон жизни. Постепенно и словно бы неохотно я стала приходить в себя, как после летаргического сна.

В начале мая дядя заявился домой и сообщил, что собирается взять меня с собой в Лондон.

— В Лондон? — переспросила я, с удивлением взглянув на него поверх свечей. Мы в это время обедали в мрачной, обшитой деревянными панелями столовой. — Зачем?

— А почему бы и нет? — в свою очередь спросил он беспечным тоном. — Вам не очень-то полезно постоянно жить здесь, за городом. Вы что-то бледноваты, моя дорогая. — Дядя положил в рот кусочек картофеля и принялся медленно его пережевывать. — Всю зиму вы провели в трауре по своему отцу. Теперь вам пора возвращаться к нормальной жизни и подумать о себе.

Такие мысли в течение последних нескольких недель и без того вертелись у меня в голове. Почему же мне было так неприятно услышать все это из уст лорда Чарлвуда?

Я отодвинула от себя тарелку и нахмурилась.

— И что же я буду делать в Лондоне?

— То же, что делают там все нормальные девушки: ходить на вечеринки и подыскивать себе мужа.

Услышав это, я резко взглянула на дядю, но он смотрел мне прямо в лицо и нисколько не смутился, встретив мои глаза.

— В этом нет ничего невозможного, Кейт. Ваш отец был никем, но ваша мать была дочерью виконта.

— Мой папа вовсе не был никем! — Я бросилась на защиту отца. — Фитцджеральды — старинный ирландский род.

— Может быть, и так, моя дорогая, — пожал плечами дядя, — но Фитцджеральды уже очень давно отторгли вашего отца. Дэниэл был всего лишь игрок и торговец лошадьми. Он таскал за собой мою бедную сестру с ипподрома на ипподром, из одной захудалой гостиницы в другую. Не потому ли она умерла, не дожив до тридцати пяти лет?

Эти слова привели меня в бешенство. С точки зрения фактов они могли быть правдой, но в них не было главного. Сжав руки в кулаки, я спокойным, ровным голосом сказала:

— Мы никогда не голодали. Папа был хорошим человеком и очень любил маму.

— Дэниэл был всего лишь смазливым ирландским обольстителем, совратившим мою сестру и вынудившим ее выйти за него замуж, — грубо заявил лорд Чарлвуд.

Я встала. Слуга, который перед этим собирался долить в мой бокал лимонад, замер на месте. Кузина Луиза принужденно закашляла, тем самым выражая смущение от разыгрывавшейся на ее глазах ссоры.

— Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как вы оскорбляете моего отца, — сказала я.

— Сядьте, — процедил сквозь зубы Чарлвуд. Он побледнел, глаза угрожающе поблескивали. Вид его мог бы кого-то устрашить, но за годы моей работы с лошадьми я хорошо усвоила, что дать животному почувствовать, что ты боишься его, это значит проиграть схватку. Теперь мне пришло в голову, что этот принцип применим и в отношении мужчин.

— Я сяду, если вы прекратите оскорблять моего отца, — сказала я не менее ледяным тоном, чем дядя.

К счастью, у меня хватило ума не потребовать от него извинений.

В комнате наступила напряженная тишина. Мы с лордом Чарлвудом молча ели друг друга глазами.

— Пожалуйста, сядьте, Кейт, — нервно произнесла кузина Луиза.

Бросив на нее взгляд, я поняла, что бедняжка просто в ужасе от этой сцены.

Медленно, очень медленно я опустилась на стул и взяла в руку вилку. В следующую секунду слуга осторожно плеснул в мой бокал лимонад. Другой слуга долил вина моему дяде.

— Ты хочешь, чтобы я поехала в Лондон вместе с вами, Чарлвуд? — осведомилась кузина Луиза после неприятно затянувшейся паузы.

— Разумеется.

Я положила в рот кусочек баранины и промолчала. У меня были свои причины желать, чтобы переезд в Лондон на самом деле состоялся. Осторожно, из-под ресниц я взглянула в лицо дяде, и в моем сознании окончательно оформилась мысль, которая не давала мне покоя с самого начала: лорд Чарлвуд, то есть мой дядя, мне крайне неприятен.

— Если Кейт предстоит показываться в обществе, ей нужны соответствующие туалеты, — заметила кузина Луиза. — Ее нынешний гардероб несколько бедноват.

— Можете повезти ее по магазинам, Луиза, а счета пришлите мне, — сказал дядя, который, судя по внешним признакам, снова пришел в хорошее настроение.

Я прикусила губу: мне не хотелось делать покупки на его деньги.

— Вы будете самой красивой девушкой на выданье в Лондоне, моя дорогая, — улыбнулась мне кузина Луиза.

Я ответила ей улыбкой, оценив благородную попытку меня подбодрить, но при этом была весьма далека от того, чтобы воспринимать ее слова всерьез. Я унаследовала от отца красивые скулы, но все же оставалась ирландкой, и к тому же бедной, и потому мои шансы сделать хорошую партию были, мягко говоря, не слишком велики. Однако я отнюдь не собиралась весь остаток жизни зависеть от дядиного кошелька, и мне хотелось найти возможность самой содержать себя и стать независимой. «Может быть, — думала я с неистребимым оптимизмом юности, — в Лондоне мне что-нибудь подвернется».