Обман - [47]

— Вот, — вкладываю пакетик в руку Марика, — подтвердишь, что отец, и все карты в руках.

— А если окажется, что она не моя?

Если честно, такое развитие событий не особо приходило мне в голову. Наверное, потому, что хочется верить в остатки человечности в голове и горе-мамаши: подкинуть ребенка лишь бы кому — это совсем уж… печально.

— Знаешь, Червинский, если вдруг она окажется не твоя, то мы ее удочерим.

Есть же в мире проведение, в конце концов. И если ребенок отказался у Марика под дверью именно в тот день, когда я решила стать его женой, значит, что-то в этом есть. Не котенок, не щеночек — маленький человечек.

Мои мысли о карме перебивать одетая в халат девушка, которая выносит орущую Лизу на крыльцо. У этой малышки точно папин характер — такая же вредная и голосистая, и такая же настырная, когда хочет добиться своего. А в данный момент она словно чувствует, что рядом Марик — заходится так, что становится страшного бордового цвета.

— Да что вы за звери! — басит Червинский, и чуть не силой забирает сверток.

Чудо — девочка за секунду замолкает, перестает изображать спеленатую змею и мило чмокает губами.

И лицо Марика становится горизонтальным от широченной улыбки.

— Тигра меня узнает! — громким шепотом сообщает он, а девушка в халате закатывает глаза.

В самом деле, какой мужчина назовет своего ребенка — Тигрой?

— А я вообще адская козочка, — мило улыбаюсь оторопелой девице.

— Тигра и Козочка, — подытоживает Червинский. — Напомни, невестушка, чтобы по пути в детский магазин заехали в ветеринарный и купил гламурный ошейник и полосатый слюнявчик.

— И намордник, — театрально хлопаю ресницами я.

— Зачем тебе намордник? — с невинным лицом переспрашивает Червинский.

Медовый месяц еще не начался, а у нас уже веселье.

По дороге в самый крупный магазин товаров для детей, я усердно грызу карандаш, пытаясь еще раз перечитать список первостепенных покупок и не упустить ничего важного. Марик изредка поглядывает мне через плечо, но благоразумно молчит. Не считая последних выходок, он вообще крайнее молчалив с утра и это настораживает, особенно в свете того, что обычно мне приходится прилагать усилия, чтобы закрыть ему рот.

Ладно, не верю, что я сама это делаю, но надо же как-то учиться разговаривать с будущим мужем. Особенно с оглядкой на то, что мы, очень может быть, скоро станем родителями.

— Что случилось? — Я закрываю блокнот, мысленно говорю себе «стоп», потому что мой список перевалил уже за сотню пунктов, и чтобы все это довезти нам придется заказывать не одну грузовую машину. — Ты с утра, как та Таня из детского стишка, только без мячика.

Марик делает странно-задумчивое лицо, а потом отмахивается от моего, вынуждена признать, не самого лучшего сравнения.

— Кажется… В общем, у меня есть мысль, кто может быть мамой Тигры.

— Червинский, прекрати называть ребенка Тигрой! Не все женщины в твоей жизни нуждаются в обидных прозвищах.

— Почему обидных? Ты слышала, как она рычит, когда ее сразу не хватают на руки? — Марик ежится, словно провел те пару часов не с беспомощным ребенком, а с мегалодоном. — И, между прочим, слово вполне хорошее. Еще скажи, что ты против быть моей адской козочкой.

Я искренне собираюсь покрыть его бестолковую голову самыми нелицеприятными словами, но вдруг понимаю, что мне приятно быть ЕГО адской козочкой. И ни капли это не обидно, а как-то почти по-домашнему, ласково.

— А у тебя уши покраснели, — деловито выдает Червинский и протягивает палец, чтобы показать где. — Кстати, женщина, я все еще жду.

Судя по тому, как он играет бровями, ждет он что-то очень важное и наверняка хвалебное.

— Господи, Червинский, не расстраивай меня. — Снова открываю блокнот и тут же закрываю опять. — Слушай, ты же не первый мужчина в моей жизни.

— Я как бы убедился, — немного хмурится Марик. — Но, знаешь, обычно женщины, с которыми я провожу ночь…

— … приносят тебе на порог младенца и записку с ошибками пятиклассницы? — подсказываю я. Еще не хватало выслушивать о его похождениях и хвалебных виршах. — У нас был секс, все было хорошо. Прости, но кубок «За выносливость» одноразовым сексом ты не заслужил.

— Все потому, что одна несносная женщина повернулась на бок и захрапела! — возмущается Марик, и резко тормозит на светофоре. — Первый раз встречаю женщину, которая засыпает после секса, как… какой-то мужик!

— Первый раз встречаю мужчину, которому нужны заверения в том, что его член хорошо откатал основную программу, — вроде как себе под нос, отвечаю я.

Хорошо, что у меня в блокноте пара визиток. Рисую карандашом круг, вписываю в центр «Мистер «Залетчик», наспех обрываю края и напевая марш победителей, кладу награду Червинскому в карман.

— Вот, Червинский, за ювелирную работу — дочка у тебя просто прелесть! А теперь рассказывай, что ты узнал о ее матери.

Глава двадцать девятая: Марик

Нет, я совершенно точно не из тех мужиков, которым каждый раз после секса нужны дифирамбы, пальма первенства и лавровый венок, но когда рядом — женщина твоей мечты, хочется хотя бы пару слов в духе «мне было хорошо!» или «ты лучший мужчина в моей жизни!». Просто чтобы я знал, что у нас и в постели полный порядок, а не только на ментальном уровне. То, что я с ней был просто на седьмом небе — это понятно, но ведь…