Обман. Философско-психологический анализ - [15]
Прежде всего хотелось бы уточнить исходные посылки. Как уже подчеркивалось в предыдущем разделе, когда речь идет об обмане, то нужно различать действие и результат. Одно дело, благонамеренное обманное действие само по себе (еще не завершившееся желаемым результатом и вообще каким-либо результатом), другое дело - когда оно достигло своей цели, увенчалось добродетельным или каким-либо иным результатом (совершенно неожиданным, этически нейтральным или негативным). Известно, что благими намерениями бывает вымощена дорога в ад. Каждый может вспомнить примеры, когда самое искреннее желание добра и стремление принести его оборачивалось непоправимым злом.
Поскольку особенность добродетельного обмана определяется именно благим намерением, возникает вопрос о действительности и действенности благого намерения, о его соответствии общечеловеческим ценностям и высшим ценностям того социального субъекта (индивидуального, коллективного, массового), которому рассчитывают оказать благодеяние. С этими вопросами как раз и связаны наибольшие теоретические трудности, возникающие при исследовании проблематики добродетельного обмана. Они касаются противоречивости социальных отношений, межличностных коммуникаций, проективности и амбивалентности душевных состояний личности, неопределенности многих ее интенций, а также недостаточности, слабости научного понимания того чрезвычайно сложного и динамичного континуума явлений, которые образуют внутренний мир человека.
Проблема добродетельного обмана столь же стара, как и наша цивилизация. Ее обсуждали еще Сократ и Платон, другие античные мыслители. Хорошо известен приводимый Сократом пример: стратег, обманывающий врага. Добродетельным бывает ложное сообщение врача, которое укрепляет веру больного в свое выздоровление. Каждому знакомы случаи обмана, вызванного несомненно гуманистическими побуждениями, и они составляют, по-ви-димому, неустранимый фактор человеческой коммуникации.
Добродетельный обман представляет собой вид намеренного обмана, а постольку выражает определенный интерес субъекта. В отличие от не добродетельного обмана, используемого для реализации эгоистического интереса (а это, как правило, связано с нарушением норм нравственности и справедливости!), добродетельный обман выражает такие интересы субъекта, которые совместимы с общечеловеческими ценностями, принципами нравственности и справедливости. Это можно интерпретировать в смысле совпадения интересов того, кто обманывает, и того, кто является объектом добродетельного обманного действия.
Для того чтобы добиться хотя бы начальной аналитической четкости в рассмотрении столь диффузной, много-смысленной темы, необходимо задать элементарную (и доступную критической проверке) сетку понятийных координат, в рамках которой можно было бы производить основные аналитические определения и оценки. Попытаемся предложить такую минимальную по числу понятий схему (допускающую, разумеется, уточнения и вообще другие варианты).
Прежде всего это понятия субъекта и объекта добродетельного обмана (кто обманывает и кого?). Далее понятия цели и результата (зачем данный субъект обманывает другого и каков действительный результат этого?). И, наконец, понятие ценности и этической оценки.
Каждое из указанных понятий, однако, предполагает конкретизацию. Так, субъектом добродетельного обмана, как уже говорилось, может быть не только отдельная личность, но также коллектив, группа, включая то, что именуют институциональным субъектом. Весьма проблематично, однако, приписывать способность добродетельного обмана массовому субъекту (большой социальной группе, народу), хотя не исключена интерпретация этого в контексте понятия самообмана. Но нет сомнений, что массовый субъект может быть объектом добродетельного обмана наряду с институциональным субъектом, группой, коллективом, отдельной личностью.
Что касается целей добродетельного обмана, то они вряд ли поддаются четкой классификации, отражая весь диапазон мыслимых добронравных интенций, ценностных установок, альтруистических побуждений и т.п. Результат же в плане этической оценки может быть положительный (когда благая цель достигнута), отрицательным и нейтральным.
Поскольку правда является несомненной ценностью, а обман, далее если он добродетельный, есть ее отрицание, то возникает вопрос о статусе той ценности, во имя которой совершается отступление от правды. Решение этого вопроса, как правило, определяет и нравственную оценку конкретного случая добродетельного обмана.
После этих предварительных замечаний постараемся рассмотреть разновидности того класса явлений, который допустимо именовать добродетельным обманом.
Весь класс явлений добродетельного обмана может быть разбит на две группы. К первой из них относятся те случаи, когда объект обмана и объект добродеяния совпадают. Типичным примером этого служит сокрытие от больного той информации о его действительном состоянии, которая способна ввергнуть его в уныние, резко снизить его активность в борьбе с болезнью. Четко продуманная и организованная врачом дезинформация больного имеет целью повысить уверенность последнего в благополучном исходе заболевания, содействовать мобилизации его жизненных сил. В данном случае от успеха обманного действия, направленного на данного человека, зависит и успешная реализация цели добродеяния. Это - наиболее частый и типичный вариант добродетельного обмана: субъект совершает обманное действие, желая принести пользу тому, кого обманывает - избавить его от горя, чрезмерных отрицательных эмоций, предохранить от опасного увлечения, от ошибок, неразумных действий и т.п.
