Обличитель - [67]

Пока я читал, командование «Россериз и Митчелл» хранило молчание, что можно было истолковать либо как знак уважения ко мне, либо как выражение недовольства. Обычно, если лицо, занимающее высокий пост, приходит на совещание с опозданием, принято знакомить его с основными вопросами, стоявшими на обсуждении. Но хотя я недавно получил повышение и выслушал за эти дни немало поздравлений, я не рассчитывал на такую возможность. Во всяком случае, директор по проблемам человеческих взаимоотношений, который нежится в постели в то время, когда появляется третье обличение, заслуживает того, чтобы ему указали на серьезность его проступка. Вот почему, очень смущенный, я осторожно положил свиток на стол Сен-Раме. Все ждали, пока я заговорю, и это усугубило мое замешательство. Прошло две-три минуты, и я, как нашкодивший мальчишка, робко спросил:

— Как же его распространили на этот раз?

Сен-Раме ответил:

— Сегодня ночью на досках для объявлений, что висят на каждом этаже, были расклеены листки, извещавшие, что в большом нижнем конференц-зале приготовлен запас свитков для желающих их прочесть. Сторожа все предусмотрели, но не догадались перечитать сообщения, объявления, рекламы, которыми постоянно пестрят эти доски; провокатор шел на заведомый риск: ведь его могли схватить с поличным, но ему пришлось расклеить всего одиннадцать объявлений, что же касается того, как и когда он сумел накопить запас свитков в подземелье, — это пока остается тайной.

При этих словах я вспомнил безумную ночь, которую провели администраторы главного штаба, решившие сосредоточить свои поиски на кладбище и в подземелье. Я подумал, что обличителю удалось найти секретный вход под его темные своды, и почувствовал, как трудно вести двойную игру, если ты к этому не привык. Властный голос Мастерфайса отрезвил меня:

— Ну, что же вы думаете об этом тексте? И о ситуации, которую он создает?

Теперь я окончательно проснулся, это новое событие оживило мой мозг, и я приступил к анализу, по-видимому довольно тонкому, так как он заинтересовал моих слушателей. Вот сжатое изложение того, что я сказал:

— Господа, надо отметить, что это послание гораздо длиннее предыдущих и что оно написано как бы на одном дыхании, это отчаянная попытка сделать завершающий обзор некоторых основных вопросов — таких, как cash-flow, staff and line и информативное интегрированное управление с помощью телевидения. Послания следуют по стремительно восходящей кривой: в первом с юмором и иронией трактуются общие вопросы экономики, так что можно подумать, будто автор просто развлекается, а главное, что он не спешит — он не торопится, заметьте это, господа, он исподволь готовит нападение. Ритм второго послания ускоряется, и, хотя в нем еще видна ирония, стиль порой нарушается и выходит за намеченные автором рамки; за первым двусмысленным текстом следует второй, более многозначительный, — вспомните, например, выражения вроде «крупные соленые слезы», как будто невольно вырвавшиеся у автора и не соответствующие сухому стилю и резкой иронии первого послания. В третьем, мне кажется, автор торопится, у него мало времени, и он уже не затрудняет себя украшательством. Текст, который я только что прочел, недвусмыслен, его автор прямо идет к цели, он открыто насмехается над нашим генеральным директором и в его лице — над руководителями всех транснациональных фирм, над мировым сообществом технократов. Конец этого текста сокращен и дописан кое-как. Создается впечатление, что автору хотелось бы гораздо подробнее изложить особенности системы организации staff and line и информативного управления, но он вынужден действовать наспех, чтобы как можно скорее нанести удар. Вот что интересно, господа. Отметим попутно, что эта эволюция текстов тесно связана со способами их распространения: так, например, первое послание было разложено повсюду, почти небрежно, с полным спокойствием, в каждом кабинете, на каждом столе, человеком, прекрасно знавшим все подробности внутренней жизни предприятия. Второе послание было отправлено очень хитрым и окольным путем. И наконец, третье доведено до сведения персонала с помощью обходного маневра, как бы рикошетом и с наименьшим риском для нашего противника, так как ему надо было лишь, выбрав подходящую минуту, сложить свои свитки внизу и расклеить одиннадцать объявлений. Он прекрасно знал, что сотрудники отправятся за свитками хотя бы из чистого любопытства, а дирекция не сможет этого запретить, не подвергая себя неприятностям и даже насмешкам. Подведем итог: эти послания как по своему содержанию и стилю, так и по способам их распространения свидетельствуют о том, что провокатор начинает выдыхаться. А это может обозначать, что: а) наши усилия и усилия наших детективов не пропали даром, и противнику становится все труднее строить свои козни и действовать внутри предприятия; б) конец его ближе, чем кажется; он торопится и тем показывает нам, что и сам в этом уверен. Как знать, возможно, этот свиток — последний.

Во время моего сообщения Сен-Раме тихонько постукивал очками о кожаный бювар, задумчиво устремив взор куда-то вдаль. Он отозвался на мою речь, опередив Мастерфайса, и произнес тихим, совершенно несвойственным ему голосом: