Облеченные в облако - [6]

— А где же твои соплеменники?

— На этом склоне вообще никто не бывает. Сородичи по лесам прячутся, чтобы в Аид… то есть, на землю, не сбросили. А здесь какие леса? Полупустыня.

— Зачем же на землю?

— А куда? Побежденных обычно к вам стряхивают. Мы — их, а они — нас.

— Что ж вы без огня по лесам прячетесь?

— Почему, с огнем. Кашу сварить, то, сё.

— Так зачем ты тогда в пасть сунулся?

— Чтоб пламя борьбы возжечь. Для этого только огонь из пасти дракона годится.

— Сколько ж ты тут сидел?

— Около года. Я уж хотел предпочесть смерть, а тут гляжу — ты. Спасибо тебе.

— Чем же ты питался все это время?

— А, киселем. Речка тут начало берет. Речка мелкая, но молочная, берега топкие, но кисельные. Имеет более широкое русло по ту сторону хребта, образуя за пазухой ящера озеро. А ты здесь зачем?

Дёма вкратце поведал этому Прометею о бедах земных и о своем восхождении на вершину хребта.

— Да нет там ни хрена на вершине хребта, — сказал Прометей. — На самом деле наш дракон вовсе не злой. Считает, что этот туман — вам благодать. Что спасенье он вам несет, даруя грибы. Что без грибов вы погибнете все.

— Он ведь не только грибы, он ведь небо ест.

— Откуда ты взял такое?

— Предание…

Аркадий хмыкнул.

— Очевидно, ваши предания тоже премного врут. Мне кажется, он тоже уверен, что внизу ад. Хочет скрасить грибами ваше адское существование. Преобразить его к лучшему. Вроде манны небесной для вас эти грибы. Одно слово: дитя…

— Дитя, говоришь? А как же почва, растительность, жизнь? Когда успела на нем появиться и расцвести?

— Ну… Что для него год — то для нас тысяча. Или сто тысяч.

— Довольно медленно взросление у него идет.

— Да, — согласился Аркадий. — Не исключено, что он, несмотря на молодость, гораздо давней, чем Аид.

— Однако… — удивился Дёма. — А нельзя ли это безумие как-нибудь прекратить? Туман, грибы…

— Прекратить всё можно. Но для этого тебе надо найти с ним общий язык. А это довольно непросто. Пока найдешь, он весь Аид… извиняюсь, землю, грибами одарит. Молодой он еще. Глупый. Шалун. Надобно уводить его отсюда. А для этого — перепрограммировать ПУП.

— Пуп? — не поверил Дёма.

Прометей объяснил:

— Пульт управления полетом. Сам-то дракон пока еще несмышленыш. Не умеет выбирать разумные направления. Прет, куда глаза глядят, отдавшись смутным влечениям. И вовсе не исключено, что это хамы сориентировали его таким образом.

— Как же мне выйти на этот пульт?

— Я тебе говорил про озеро у него за пазухой, в которое впадает молочная река? В озере есть грот, до которого донырнет не всякий. Там и находится ПУП.

— Вот черт, — огорчился Дёма. Был он простой солдат, боевая единица пехоты. Захватить дворец, сцепиться с ящером или змием, скинуть правительство, выступить против легиона хазар — дело понятное и знакомое. А тут — ПУП.

— Я тебе помогу, — пообещал Аркадий.

— Я сломал ради тебя копье, — напомнил Дёма.

— Я теперь тебе буду вместо копья. Нам бы только мимо хамов проскользнуть, а там… До чего противный народ. Я бы вообще всех их на землю стряхнул.

— Их и так достаточно на земле, — возразил Дёма.

— Куда же их девать прикажешь? Убить? Негуманно.

— Негуманно, — согласился солдат. — Надо по возможности между состраданием и самосохранением середину держать. Перевоспитать не пытались?

На это Аркадий только сдержанно хмыкнул.

У Дёмы глаза слипались. Усталость брала свое. Раскованный Прометей, отоспавшийся за год, кипел жаждой деятельности. Дёма слышал сквозь сон кряхтенье, возню, стук, вспыхивал и чадил костер.

Он еще немного поразмышлял, прежде чем окончательно погрузиться в сон. Аркадия, Аркадий, хамы… Вероятно, так и зародилась разумная жизнь на земле. Некоторые жертвы гражданских войн выжили после падения и удара оземь. Этим и объясняется языковая общность аркадян с жителями города Летова. Вероятно, и тяга к полетам, к небу у наших граждан отсюда. Как неосознанное желание вернуться на историческую родину. Ведь существовало предание, что первые наши жители свалились с луны. Возможно, что не с луны, а с дракона, когда он ранее тут зависал. Или и впрямь с луны, но через эту промежуточную Аркадию.

Некое подобие стройного мироздания стало выстраиваться в его голове. А может так: эти — с луны, мы — с дракона, только если здесь хамы и «с луны» раздельно живут, то у нас все переплелось, и одно перетекает в другое. Не исключено и некое убывание гармонии и порядочности по мере опускания сверху вниз.

Тут он и впрямь уснул.

* * *

На земле эти сутки тоже не прошли зря. После того, как помело с колдуньей и Дёмой взмыло и пропало в нетях, положение по части видимости еще более усугубилось. Памеле пришлось спускаться практически наугад, то есть прямо на голову слесарю Филимонову.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — отплевывался от песка и испуга слесарь, пока эта феерическая женщина, не менее чем Филимонов ошарашенная столкновением, приходила в себя и приводила в порядок юбки. — Ты что, озверела без мужика? Я, конечно, мудрёна-мать, почти Аполлон, но это еще не причина для поведения. Ну, как там Дёма? К завтрему дракона сразит?

Тем временем, пока происходила вся эта взлетно-посадочная суета, трое вышли из леса. Огляделись, стряхнули с коричневых шляп прилипший сор и направились к городу, внешним видом схожие с подберезовиками. Однако двигались они не вприпрыжку, как следовало бы на одной ноге, а вальяжно, вразвалочку, как если б имели их по две.