Облава - [9]

— Его тут нет, Евгений Николаевич… В машине находится только убитый водитель.

— Мудаки! Идиоты! — разорвался руганью маленький невзрачный мобильный телефончик. — Вам хоть что-то доверить можно? Есть такое дело, которое вы не могли бы сорвать? — продолжал изрыгать гневные раскаты зычного генерального голоса маленький, ни в чем не повинный прибор. — Неужели проворонили?

Подполковник Крючков молчал, ему нечего было ответить.

— Следы-то хоть какие есть?

— Да, товарищ генерал-полковник, весь салон в крови… На заднем сиденье следы крови. Видимо, сидевшие там пассажиры были ранены.

— Ранены, ранены! Мы ведь не этого от тебя добивались. Ты отдаешь себе отчет, подполковник, что сорвал операцию, готовившуюся с таким трудом? — разъяренно выпалил Урусов.

Этот факт Крючков признавал — а как не признать, если он должен был прибыть на место и обнаружить в «тойоте» мертвого или, во всяком случае, раненого Владислава Игнатова… Вора в законе по кличке Варяг. Этого человека уважал и боялся весь воровской мир. Вернее, боялись те, кому было за что. Но этого же человека ненавидели лютой ненавистью все те, у кого он стоял на пути, навязывая свои бредовые идеи о чести и достоинстве, заставляя их придерживаться неписаных законов, нацеливая их на то, что нужно помогать правильным людям и перестать думать лишь о себе. О ближнем надо не забывать. Варяг достал многих. Его кончины желали многие. Варяг им мешал.

— Накладка вышла, Евгений Николаевич. — Крючков покосился на расстрелянную иномарку, будто желая окончательно убедиться, что операция безнадежно сорвалась. И тут же торопливо продолжил: — Похоже, они в бронежилетах были, это их могло спасти. Судя по следам, по ним был открыт шквальный огонь на поражение. Я просто не понимаю, как они могли выжить и уйти в такой ситуации. Но уверяю вас, кто-то из них двоих тяжело ранен, заднее сиденье все в крови, и около машины повсюду кровь. Значит, мы их можем обнаружить и обезвредить.

Эта новость, видимо, немного успокоила грозного генерала: его голос в трубке, по крайней мере, стал немного тише.

— Будем надеяться, что ранен именно он, — отозвался Урусов, — не дай им ни секунды передышки, организуй поиски и погоню. Гони их как зайцев, пока не сдохнут от усталости. Тебе ясно?

— Так точно, Евгений Николаевич! — заметно окрепшим голосом подтвердил Крючков и поспешил заверить: — Далеко он все равно не уйдет, мы ведь знаем, как его вычислить. Обещаю, мы его обязательно возьмем, живым или мертвым.

— Ладно, Крючков, у тебя на все про все сорок восемь часов. Не успеешь, я тебя лично за член на крючок подвешу. И будет твой крючок на крючке болтаться, — жестко уточнил Урусов. — Он ни в коем случае не должен послезавтра живым пересечь Садовое кольцо! Слышишь, подполковник?

— Слышу… — глухо ответил тот.

— Чем там сейчас твои остолопы занимаются? — нарушил паузу генерал Урусов. — Надеюсь, ты не стал вводить их в детали нашей операции?

Вопрос походил на издевку.

— Никак нет, Евгений Николаевич, — без раздумий отозвался Крючков, — об этом спецзадании они ничего не знают. Сейчас парни машину осматривают по моему заданию. Но конечно же они ничего найти пока не смогли. Да и не найдут, понятно.

Он с тревогой ожидал, что генерал спросит о цели осмотра машины и места происшествия, представлявших интерес только лишь для спецов из местного утро, но никак не для спецпатруля ГУВД. Но разъяренный генерал, слава богу, не стал загружать себя такими мелочами и об этом ничего не спросил.

— Пусть твои ребята остаются там до прибытия следственной группы, — распорядился Урусов, — а ты подключай бригаду Сидорова — хватит им дрыхнуть в теплых хатах, пора внести свою лепту в богоугодное дело. И объяви тревогу по всем постам ДПС — тоже пускай отдирают задницы от мягких диванов! Повторяю, у тебя на все про все сорок восемь часов. Это не просто поисковая операция. Это — облава! Не найдешь его — пеняй на себя. Ты хорошо меня понял?

— Я все понял, Евгений Николаевич, — еще раз заверил сурового генерала Крючков, стараясь придать голосу побольше твердости и уверенности.

А уверенности-то у подполковника как раз и не хватало. Да и нервишки начинали сдавать, — слишком уж серьезную задачу на этот раз перед ним поставили. Игнатов ни для кого не был подарком. Из каких только переделок он не уходил со своими людьми. Видно, заговоренный кем-то, что ли. Насколько Крючков смог изучить дело Варяга, он понимал, что этот человек способен на самые невероятные поступки. Ему дико везло. То ли Бог был за него, то ли сам дьявол пасовал: понять было трудно. Единственное, что сейчас точно знал подполковник Крючков, что угрозы Урусова не были пустым звуком. И дело здесь не ограничится потерей подполковничьих погон или полковничьей должности. Тут как бы действительно не сесть за решетку или, чего доброго, быть искалеченным где-нибудь в темном переулке. Эти самые подполковничьи погоны были им получены не без вмешательства самого Урусова полтора года назад при обстоятельствах, о которых теперь и вспоминать-то было тошно.

Крючков и не вспоминал об этом, стараясь вообще выбросить из памяти это неприятное событие, — но вот Урусов, сука такая, все помнил и при любом удобном случае тыкал ему этим в рожу… А тут еще ряд событий, среди которых перестрелка на Минке. Хотя если разобраться, то стрельба из «ТТ», которую майор Крючков открыл по уходящему от гаишной погони «ниссану» на Минском шоссе, могла бы закончиться куда более печально, потому как Григорий Алексеевич стрелком всегда был хреновым и на учебных стрельбах все больше лупил в молоко, а в тот злополучный вечер и вовсе разнервничался, так что из семи выпущенных им по беглецу пуль три попали в небо, одна в проезжавшую мимо «Волгу», а еще одна — в случайного пешехода. Правда, «ниссан» все же задержали на выезде из города, и операцию по плану «Перехват» объявили успешной, в связи с чем майор Крючков получил вторую звездочку на погоны… Но тем не менее в его личном деле в виде закрытого протокола появилось еще одно досадное пятно.