Области тьмы - [35]

— Ну и… что? — спросил он. — Ты коп?

— Нет.

Когда я ничего больше не добавил, он начал подниматься, чтобы уйти.

— Знаешь, Геннадий, — сказал я, — не выступай, а?

Он встал из-за стола и посмотрел на меня, явно решая, стоит ли ему убить меня прямо здесь или подождать, пока мы выйдем на улицу. Я не мог поверить, что так нагло себя веду, но почему-то чувствовал себя в безопасности, знал, что мне ничего не будет.

— На самом деле я пишу про вас книгу, — сказал я. — Я ищу фокус — с чьей точки зрения рассказывать историю… — Я помедлил пару мгновений, а потом выдал: — Вроде тебя, Геннадий.

Он переступил с ноги на ногу, и я понял, что угадал.

— Какую книгу? — сказал он поразительно тихо.

— Роман, — ответил я. — Сейчас он только приобретает форму, но я собираюсь придать ему эпический характер, победу над несчастьями, в таком ключе. От лагерей до… — Тут я замолчал, запнулся, понимая, что могу его потерять. — Я хочу сказать, если подумать, — быстро продолжал я, — итальяшки до недавнего времени были у руля, но эта вся семейная хрень, люди чести, трум-пум-пум, трам-пам-пам, это всё стало клише. Люди хотят чего-нибудь нового. — Пока он раздумывал над моими словами, я решил добить мяч. — Так что мой агент думает, что права на съёмку фильма пойдут нарасхват.

Геннадий помедлил миг, а потом снова сел в ожидании продолжения.

Я умудрился на лету набросать смутный план, в центре которого оказался молодой человек из второго поколения русских, который растёт в должности в Организации. Я давал отсылки на силицийцев и колумбийцев, но равномерно махая рукой, я, в предвкушении, продолжал поддаваться на великолепное чутьё деталей Геннадия. Ось развернулась, и вот уже по большей части говорит он — хотя и на своём калеченом английском. Я соглашался с некоторыми предложениями, а от других отказывался, но волна очарования уже накрыла его, и он не мог остановиться.

Я, конечно, ничего заранее не планировал, да и в процессе не особо рассчитывал, что у меня что-то выйдет, но основной удар был ещё впереди. Когда он согласился стать консультантом «проекта» и мы установили базовые правила, я умудрился вернуть разговор к займу. Я сказал ему, что аванс на книгу уже потратил, и что мне надо выплатить 75 тысяч игрового долга — и прямо сегодня.

Да, да, да.

Теперь этот вопрос Геннадия уже не особо занимал. Он вынул мобильник и быстро переговорил о чём-то по-русски. Потом, с телефоном у уха, задал мне несколько вопросов. Номер моей социальной защиты? Номер водительских прав? Как зовут моего домовладельца и работодателя? В каком банке у меня счёт, какие кредитные карты у меня есть? Я вытащил карту социальной защиты и права, прочитал ему номера. Потом назвал имена и всё, что он хотел, и он по-русски сообщил эту информацию человеку на том конце провода.

Когда процесс закончился, Геннадий убрал телефон и вернулся к разговору о проекте. Через пятнадцать минут телефон зазвонил. Как и прежде, он говорил по-русски, в один момент закрыл трубку рукой и прошептал:

— Всё порядок, тебя проверили. И что? Семьдесят пять? Уверен? Больше хотеть? Сто?

Я задумался, потом кивнул «да». Когда он договорил, он сказал:

— Будут через полчаса.

Потом убрал телефон и положил ладони на стол.

— Хорошо, — сказал он, — кого будем снимать в нашем кино?

Полчаса спустя, как по секундомеру, появился другой парень. Геннадий представил его как Лео. Тот был тощ и в целом похож на Геннадия, но у него не было таких глаз, в нём не было того, что было в Геннадии — как будто из него хирургически извлекли всё геннадие подобное. Может, они были братьями, может, двоюродными, и может — сразу заработала голова — получится из этого что-нибудь извлечь. Они поговорили по-русски, а потом Лео достал из куртки толстый коричневый конверт, положил на стол, встал из-за стола и исчез, не говоря ни слова. Геннадий толкнул конверт ко мне.

— Наш первый раз, ага? Короткий срок. Пять платежей, пять недель, двадцать две тысячи за раз. Я буду приходить к тебе домой каждый… — он замолчал, глядя на конверт, — …каждую пятницу, утром, начну через две недели. — Он взвесил конверт в левой руке. — Не шутка, Эдди — берёшь его сейчас… ты мой. — Я кивнул. — Дальше объяснять?

Я покачал головой.

Дальше объяснять, как я предполагал, это — как минимум — ноги, колени, руки, рёбра, бейсбольные биты, выкидные ножи, может, анальный паяльник.

— Не надо. — Я ещё раз покачал головой. — Всё в порядке. Я понимаю.

Мне не терпелось уйти с деньгами, но я не мог показать ему, что тороплюсь. Однако выяснилось, что Геннадию самому пора идти, он уже опаздывал на другую встречу. Мы обменялись телефонами, и прежде чем он ушёл, договорились, что примерно через неделю встретимся ещё раз. Он подберёт материал, а я поработаю над формой — и может, даже расширением — главного персонажа того, что в процессе нашего разговора переросло из романа в сценарий.

Геннадий нацепил очки и приготовился уйти. Но замер, и протянул для пожатия руку. Сделал он это молча и торжественно.

Потом поднялся и вышел.

Я позвонил из местного таксофона в «Клондайк». Объяснил ситуацию, и они дали мне адрес банка на Третьей-авеню, где я могу депонировать деньги, и они сразу окажутся у меня на счету.