Облако в разрезе - [27]

«Ну, хоть один из них выжил», — подумалось ему.

Размышлял Легионер, высматривал Ковалёва, да так и прошёл парк, даже краем глаза не взглянув на фонтан.

Теперь уже Михаил шёл за наемником, буквально наступая ему на пятки, изредка прячась от зоркого глаза ПНВ. Уже давно покинув парк, они дошли до дома, в котором Миша на короткое время стал пленником людей Легионера. Оба петляли по коридорам. И всё никак Михаил не мог выстрелить: то наёмник обернётся, то рука в последний момент немеет. В конце концов, собравшись с силами, Ковалёв процедил сквозь зубы:

— Стоять.

И Легионер неохотно замер.

— Значит, я проиграл?

— Видимо так.

— Может, хоть скажешь, где прятался?

— В фонтане.

Наёмник усмехнулся:

— Вот как? Тогда стреляй. Больше вопросов у меня нет.

…

Уже минута была отсчитана Легионером, но в него так и не выстрелили. Михаил нервно переминался с ноги на ногу.

— Что, не стреляется? — усмехнулся наёмник, — перебил почти всех моих людей, а меня не можешь?

— Не всех, — возразил Миша, — я убил только снайпера.

— Что?

Наёмник заглянул за спину:

— Не говори только, что их порешил рыжий сталкерюга.

— Он только одного, около «пожарки». Ещё одного убил, как бы это безумно ни звучало — призрак Лиманска.

— Так значит, этот гад тебе помогает.

— Можно сказать и так. Только он не один.

— Почему тебе так везёт? — вдруг гаркнул Легионер. — Чем ты так отличился?

— А я знаю? Свалились вы все мне на голову, а я-то…

Миша потерял бдительность. Именно этого момента и ждал наёмник. Отвлекающий манёвр удался. В один миг Легионер развернулся, и выбил «Пустынного орла» из рук Михаила: пистолет улетел в соседнюю комнату. Затем наёмник вскинул было свою «Беретту», но тут…

«Ф-1 (индекс ГРАУ — 57-Г-721) — ручная противопехотная оборонительная граната. Предназначена для поражения живой силы в оборонительном бою. Из-за значительного радиуса разлёта осколков метать её можно только из-за укрытия, из бронетранспортёра или из танка».

— Всё ещё хочешь выстрелить, наёмник? — Михаил с издёвкой поиграл выдернутой чекой. — Если шарахнет, то нас с тобой по кусочкам собирать будут. И глаз моих, если успеешь отступить, не добудешь.

— Да мне уже как-то плевать на твои глаза.

Поймав на себе вопросительный взгляд, Легионер продолжил:

— И мне глубоко срать на то, что я превращусь в фарш, если пристрелю тебя. Ровно на одну минуту я позволю себе поменять свой контракт на ярость, ведь в эту минуту я жажду твоей смерти больше, чем выполнения боевой задачи и получения гонорара. Ты просто должен сдохнуть.

И в тот момент, когда Миша уже готовился быть нашпигованным пулями, ПНВ на голове наёмника пискнул. И глядя на ступор Легионера, Михаил понял, что батарейка устройства сдохла. Секунды замешательства Мише хватило: бросив гранату противнику под ноги, он буквально запрыгнул в соседнюю комнату, где спрятался за угол.

Взрыв.

В комнате, где только что разорвалось около пятисот граммов тротила и чугунной рубашки на три с лишним сотни осколков, было чисто. Ни дырки, ни воронки, ничего. Десятки осколков лежали на чистом и гладком полу, так и не причинив стенам никакого вреда. Единственное, что смогло тронуть дом, так это кровавый след, тянущийся вдоль коридоров прямо к выходу.

Наёмник к тому времени успел выйти с другой стороны дома и доползти до моста. Барахлящий ПНВ всё же заработал, но уже после взрыва гранаты. Дико матеря «кусок электронного дерьмища», Легионер тащил свою тушку куда глаза глядят. Ему не удалось спрятаться от взрыва, и осколки изрядно посекли его лицо. Тело же смог немного защитить бронежилет, но несколько крупных острых граней осколочной «рубашки» всё же вспороли наёмнику правый бок. И теперь он стоял в центре маленького моста, с трудом облокотившись о бетонный бортик. А кровь капала под его ноги на бетон, и с ладоней по бортику, падая в аморфную жижу без цвета, что когда-то была речкой. «Беретта» в дрожащей руке взметнулась в темноту, из которой секундой позже вышел Ковалёв. Чёрные зрачки пистолетов смотрели на врагов своих обладателей, а взгляды противников пересеклись.

— Ты — всего лишь человеческий материал, — прохрипел наёмник.

— А ты — только инструмент больших шишек, который мог убить меня, но вместо этого толкнул речь.

Легионер засмеялся. Хотя смех его и был похож на захлебнувшийся лай сбитой автомобилем собаки, Миша понял, что наёмник смеётся.

— Твоя правда, — сказал Легионер.

— Так почему бы нам не покончить с этим глупым сражением? Ты ещё можешь спастись. Эти раны ещё можно залечить.

— Нет, — мотнул головой наёмник, — не спасёшь. Синдикат чипировал меня, как командира отряда, как лучшего бойца. И пока я жив, пока нейроны моего мозга заставляют этот чип работать, я должен следовать приказу. И если до завтрашнего дня я не доложу о выполнении задания, то мою фигурку всё равно уберут с доски, и шахматная партия для меня закончится.

— Да?

— Ага.

— Тогда может, будет всё же справедливо согласиться на ничью? Если нет разницы, и смерть ждёт тебя в любом исходе?

— Ты, я смотрю, о справедливости заговорил, — усмехнулся наёмник. — Тогда скажи, Ковалёв. Где она? Мои ребята умерли, по сути, просто так. Сейчас умру и я, а ты останешься до самой смерти проклятый и преследуемый из-за халатности учёных. В поисках лучшей жизни мы нашли судьбу пешек в шахматной партии вашего Штаба и Зоны, и скоро полетим в одну коробку — в объятия смерти.