Облако смерти - [2]
— Это означает «немедленно», сэр.
— В таком случае пошевеливайтесь.
Шерлок взглянул на ворота:
— Но, сэр… я жду отца, он должен меня забрать.
— Я уверен, юноша, что он не уедет без вас.
Шерлок предпринял последнюю отчаянную попытку:
— Но мои вещи…
Мистер Талли окинул презрительным взглядом потрепанный сундук Шерлока, доставшийся ему от отца-военного, покрытый въевшейся грязью. Он походил на изъеденное морщинами лицо старика, на котором беспощадное время каждый год оставляет все новые и новые отметины.
— Не думаю, что кому-то придет в голову его украсть, — заметил он. — Разве что как историческую реликвию. Я попрошу старосту за ним присмотреть. А теперь живо.
Шерлок с неохотой оставил во дворе сундук со своими пожитками: чистыми рубашками и бельем, томиком стихов и записными книжками, куда он заносил свои идеи, мысли, размышления и мелодии, которые иногда приходили ему в голову, и направился к украшенному колоннадой входу в здание школы. По пути ему пришлось проталкиваться через толпу детей, их родителей, сестер и братьев, и время от времени он оглядывался в сторону ворот, где с трудом пытались разъехаться два потока прибывающих и отъезжающих экипажей.
Центральный вестибюль школы был обшит дубовыми панелями и уставлен мраморными бюстами предыдущих директоров и попечителей — каждый на отдельном постаменте. В лучах света, падающих на черно-белые плитки пола, кружилась меловая пыль. Пахло карболкой, которой пользовались горничные при мытье полов по утрам. В вестибюле было не протолкнуться, и то тут то там кто-то особенно неловкий задевал одно из изваяний, и бюст опасно качался, рискуя вот-вот свалиться с постамента. Мраморные лбы некоторых важных особ уже украшали трещины — свидетельство того, что в конце каждого учебного года хотя бы один из бюстов да оказывался на полу, после чего его приходилось склеивать.
Шерлок проталкивался сквозь толпу, но люди не обращали на него ни малейшего внимания. В конце концов ему удалось пересечь фойе и свернуть в коридор. До кабинета директора оставалось лишь несколько ярдов. Шерлок задержался на пороге, глубоко вздохнул, отряхнулся и постучал в дверь.
— Войдите! — послышался хорошо поставленный голос.
Шерлок повернул ручку и толкнул дверь, пытаясь подавить охватившее его волнение. До этого он оказывался в кабинете директора всего два раза: сначала с отцом, когда впервые приехал в Дипдин, и год спустя, с группой учеников, которых обвинили в жульничестве на экзамене. Троих зачинщиков выпороли тростью и исключили, еще четверых или пятерых тоже выпороли до крови, но разрешили остаться в школе. Шерлок (а именно у него списывала вся компания) чудом избежал порки — он сказал, что не догадывался о происходящем, и ему поверили. На самом деле Шерлок знал обо всем, но в школе его не любили, и, давая списывать, он добивался лучшего к себе отношения. Этическая сторона вопроса его в данном случае не беспокоила. А к тому же он и доносить на списывающих не собирался — если бы он это сделал, его бы избили или заставили стоять перед горящим камином, пока его одежда не задымилась бы, а кожа не покрылась волдырями. Вот такой вот и была школьная жизнь — необходимо было угождать и учителям, и однокашникам, чтобы не получить на орехи и от тех и от других. Шерлок ненавидел это всей душой.
Кабинет директора был таким же, каким он его запомнил: просторным, мрачным, пропахшим кожей и трубочным табаком. Стол мистера Томблинсона был таким огромным, что на нем можно было играть в кегли. Сам же мистер Томблинсон отличался дородной фигурой, но костюмы носил тесноватые, как будто верил, что в узкой одежде он будет выглядеть стройнее.
— А… это ты, Холмс? Ну входи, парень, входи. Только дверь за собой прикрой.
Шерлок повиновался, но, закрывая дверь, заметил в комнате еще одного человека, стоявшего у окна с бокалом хереса в руке. Солнечные лучи преломлялись на хрустальных гранях и нестерпимо блестели.
— Майкрофт? — с изумлением воскликнул Шерлок.
Старший брат повернулся к нему и слегка улыбнулся, но так быстро снова принял серьезный вид, что Шерлок, доведись ему моргнуть не вовремя, так ничего бы и не заметил.
— Как ты подрос!
— Ты тоже, — ответил Шерлок. Его брат и в самом деле раздобрел и сейчас был почти таким же толстым, как и директор, но ладно скроенный костюм не подчеркивал полноту, а, напротив, скрывал ее. — И ты приехал в отцовской карете.
Майкрофт выгнул бровь:
— И отчего же ты сделал такой вывод, молодой человек?
Шерлок пожал плечами:
— Я заметил параллельные заломы на твоих брюках в тех местах, где они соприкасались с обивкой, а я помню, что в отцовской карете на обивке была дыра, а потом, несколько лет назад, ее не слишком искусно зашили. Этот-то шов и отпечатался на твоих брюках. — Он помолчал. — Майкрофт, а где отец?
Директор воспользовался моментом, чтобы снова привлечь к себе внимание:
— Твой отец…
— Отец не приехал, — с невозмутимым видом перебил его Майкрофт. — Его полк отправили в Индию, в качестве подкрепления размещенному там гарнизону. На северо-западной границе сейчас неспокойно… Ты представляешь себе эту местность?
