Облако памяти - [25]
Аглая посмотрела в карту и вздохнула:
— Вот как раз переезда я не вижу. Вообще не вижу склонности к путешествиям, вас довольно крепко держат здесь корни. Да и встреча эта. Он вас разочаровал?
— Послушайте, о чем вы? В моем возрасте уже поздно думать про очарование! — Дана снова откусила конфету и стала пить чай мелкими медленными глотками. Было похоже, что продолжать разговор она не собирается, но Аглая решила выдержать паузу. — Просто мы оба взрослые люди. Странно было бы ждать бурной страсти, да? — продолжила она, наконец допив чай. — Я уже больше месяца здесь, и все разговоры о предполагаемом переезде затихли.
— Вам показалось, что ребенок может стать катализатором? Вынудит вас или его принять окончательное решение?
Дана отвела взгляд.
Квартира была мужской. Несмотря на то, что Ангелина считала ужасной глупостью делить мир на две половины, никакого другого определения она подобрать не могла. Очень много техники, острых углов и четких линий. Скупая гармония. Даже картины никак не спасали это помещение, сразу было ясно, что здесь все подчинено только одному человеку, и вторжения женщины пространство не перенесет.
— Хочешь кофе?
— Да, пожалуй.
Ангелина подошла ближе к картине. На ней была изображена сцена охоты. Конечно! Как же еще подчеркнуть и без того кричащую самцовость.
— Хм… Мне было некогда заниматься дизайном и я просто заплатил профессионалу. Получилось нарочито, но функционально.
— Ты не обязан…
Ангелина запнулась. Она вообще не знала, как ей теперь себя вести. Надо же было попасть в такую глупую и классическую до банальности ситуацию. Она, конечно, могла бы сейчас делать вид, что привыкла просыпаться в чужих спальнях и вообще практикует именно такие пробуждения в ночь с четверга на пятницу, но это было бы слишком неубедительно.
— Я должна поблагодарить тебя. И попросить прощения.
— Расслабься. И выпей кофе. Он уже готов.
Ангелина поправила пояс халата и взобралась на высокий стул возле кухонного острова.
— Тебе тут удобно? Можем сесть на диване, там журнальный столик…
— Нет, спасибо. Я здесь.
Ей было неудобно, но высота стула не имела к этому никакого отношения. В горле сильно першило, в голове шумело. По ощущениям язык опух и не должен был ворочаться во рту, но она как-то произносила не только слова, но и целые фразы. От одной мысли, что ей сейчас предстоит влезть во вчерашнюю одежду и как-то добираться до дома, Ангелину начинало тошнить. Хотелось в душ. А потом принять ванную. И выпить пару литров минеральной воды со льдом. И лечь спать. Хотя бы просто лечь, но после продолжительных водных процедур.
— Откуда у тебя эта чашка?
Он посмотрел на огромную кружку в руке Ангелины. Кружка была щербатая и с дурацкой надписью про смерть в Париже.
— Мне подарили ее на новоселье. Тогда же и стукнули. Говорят, плохая примета, а я все не решусь выкинуть.
— Дорога как память?
Ангелина разглядывала кружку, вертела ее и даже пощелкала ногтем по эмали.
— Знаешь, я ненавижу дареную посуду. Раздражает эта манера дарить сервизы по любому поводу. Такой пережиток нашей общей истории! Я понимаю, когда хрустальная ваза была не только предметом приданого, но и демонстрацией статуса. А теперь-то зачем? Вот, например, я хочу сервиз от Виллерой энд Бош, а мне дарят дурацкий набор на двадцать персон в жуткую розочку. И что делать? Логика понятна — посуда бьется. Но все равно — бесит. Я недавно переколотила всю посуду. Прямо всю. В старой квартире еще. Так меня достали эти подарочные наборы от родни, друзей и близких. Это было потрясающе! Как любит говорить Кулагин, с явным терапевтическим эффектом. Все перебила: дорогое, дешевое, старое, новое. Кулагин, правда, сначала хотел меня сдать врачам. Когда узнал. Била-то я в одиночестве. Без него. Но мусор из-за осколков стал неподъемный. Так бы он и не заметил. Зато потом я сама — сама, а не кто-то другой, выбирала себе посуду в новую квартиру. И теперь я люблю каждую вазу.
Ангелина замолчала и посмотрела в чашку. От кофе голова стала кружиться.
— Прости. Что-то я разошлась…
— Ничего. И, кстати, ты права. Мне эта кружка не нравится совсем, а выкинуть неудобно было. Подарок же. Если хочешь, можешь ее разбить прямо сейчас. С терапевтическим эффектом.
Ангелина поставила кружку на стол.
— Ты очень красивая.
— Гкхе-кха-кха…
— Извини, я не хотел…
Почему люди не могут просто исчезать? Раз — и тебя нет. Придумали разные красивые выражения вроде «провалиться сквозь землю», а как это делать так и не выдумали. Ангелине очень хотелось провалиться.
— Слушай… Спасибо тебе за все. Мне, наверное, надо уходить. Извини, что все так… Вышло.
— Обращайся. Ну, если вдруг опять напьешься в баре. Я буду рад тебе помочь.
Надо собраться, решила Ангелина. Вспомнить про мужа. Сделать усилие, максимально изящно сползти с этого чертового стула и уйти отсюда навсегда. И больше никогда, никогда не пить текилу. Вообще больше никогда не пить алкоголь.
Только в такси Ангелина разрешила себе вспомнить, что вчера ей было невероятно хорошо в этой квартире. Лучше бы она ничего не помнила! Как-то же получается у людей выпивать виски, выключать память, совершать поступки, а потом — ничего. Сожалений нет, угрызений совести тоже. Ничего не помню, не знаю, не скажу — не было.
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
История превращения человека в Бога с одновременным разоблачением бессмысленности данного процесса, демонстрирующая монструозность любой попытки преодолеть свою природу. Одновременно рассматриваются различные аспекты существования миров разных возможностей: миры без любви и без свободы, миры боли и миры чувственных удовольствий, миры абсолютной свободы от всего, миры богов и черт знает чего, – и в каждом из них главное – это оставаться тем, кто ты есть, не изменять самому себе.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
«Однажды протерев зеркало, возможно, Вы там никого и не увидите!» В сборнике изложены мысли, песни, стихи в том мировоззрении людей, каким они видят его в реалиях, быте, и на их языке.
Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал — свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.
Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.