Облачно, с прояснениями - [33]

— Зина ничего, довольно красивая, — сказала Таня.

— Да разве из-за этого ее снимают? — спросила Наташа. — Ты что? Таких красивых у нас на фабрике сколько хочешь! Нет, она знаменитая, о ней все знают.

— А сегодняшним героям завидуешь? — спросила Римма.

— Каким героям?

— Машиностроителям?

— Вот когда я на них раньше смотрела, как они на сцене стоят с лентами через плечо, а их на телевидение снимают и все на них глядят, я им всем так завидовала! — задумчиво произнесла Наташа.

— Пусть Таня стихи про них напишет, — посоветовала Римма.

— И напишу, почему нет, — сказала Таня.

— А что, вдохновилась, кажется?

— Вдохновилась, — спокойно ответила Таня.

— Я бы десять лет жизни не пожалела, чтобы стать знаменитой, — снова начала Наташа. — Ничего мне ровным счетом не надо, только бы стать знаменитой.

— А я и не знала, что ты такая, — сказала Римма.

— Какая же?

— Тщеславная.

— А это разве плохо?

— Не знаю. Во всяком случае, я не такая.

— Какая же ты? — спросила Таня.

— Обыкновенная, — ответила Римма. — Я хочу любить и чтобы меня любили, чтобы у меня было много детей и чтобы я была счастливая.

— Мы все хотим быть счастливыми, — вставила Наташа. — И я и Таня. Верно, Таня?

— Верно, — сказала Таня. — Только я тоже хочу быть знаменитой, и чтобы повсюду висели мои портреты, и чтобы все кругом на меня смотрели и снимали меня, вот как сегодня рабочих на машиностроительном.

Лидия Ивановна усмехнулась:

— Смешные вы, девчонки!

— Бабушка тоже говорит: смешные вы…

Наташа спросила:

— Тетя Лида, а вы хотели бы быть знаменитой?

— Как-то не думала об этом.

— Чего ей хотеть, — вмешалась Римма. — Тети Лидины портреты тоже повсюду были. Я помню одно ваше фото в «Огоньке». Верно?

— Было такое дело. Снимали у нас ветеранов, и меня тогда засняли.

— Выходит, и бабушка наша тоже ветеран? — спросила Таня.

— Конечно.

— У нее вечный пропуск на фабрику есть, я сама видела…

Лидия Ивановна вспомнила: провожали Настю на пенсию. Было это в фабричном клубе, Настя веселая, в нарядном платье, глаза горят, щеки малиновые. Сам директор подарил Насте чайный сервиз Ломоносовского фарфорового завода, красный, в синих и голубых цветах, и именные часы «Полет». А они все, Настины подруги, подарили радиоприемник «Даугава». И Настя так много смеялась, казалась такой счастливой.

Поздно вечером, когда собрались домой, Настя села в директорскую «Волгу», директор приказал отвезти ее домой со всеми подарками. Перед тем как сесть в машину, Настя обернулась, и Лидия Ивановна поразилась тогда, как же вдруг переменилась подруга, будто разом постарела на много лет.

И Настя сказала ей:

— Лида, а ведь это уже навсегда.

— Что навсегда? — не поняла Лидия Ивановна.

— Навсегда ухожу, больше уже не буду ходить на фабрику. Никогда. — И по слогам, медленно еще раз произнесла: — Ни-ко-гда.

Кто-то, кажется толстуха Сергованцева, провожавшая ее вместе с остальными до машины, крикнула громко:

«Брось, Настя, вон тебе даже пропуск постоянный оставили, стало быть, приходи, когда только захочешь!»

Но Настя не улыбнулась в ответ, еще раз поглядела на старых своих подруг, и глаза у нее были такие скорбные, что сердце Лидии Ивановны больно сжалось.

«Теперь, милые мои, я уже не ваша, я теперь отрезанный ломоть», — сказала Настя.

«Вот и я тоже стану отрезанный ломоть, — подумала Лидия Ивановна. — Может быть, даже скоро…»

Она задумалась, опустив голову.

Таня (что за чуткая душа, однако!), как бы разгадав ее мысли, крепко прижала к себе ее руку.

— Тетя Лида, я вам вот что скажу, ведь нам всем ужасно повезло.

— Кому это — вам всем? — спросила Лидия Ивановна.

— Мне, Наташе и Римме. И бабушка тоже считает, что нам повезло.

— Да, бабушка каждый раз говорит, — добавила Наташа, — вы у меня везучие…

— Чем же вам повезло?

— А тем, что мы к вам попали.

— Бабушка вас очень видеть хочет, тетя Лида, — сказала Таня. — Она вас часто так вспоминает.

— И я ее вспоминаю, девочки. Шутка ли, сколько всего вместе пережито! — задумчиво произнесла Лидия Ивановна.

Почему-то вспомнились зимняя дорога под луной, блестящий на дороге снег, ветер, завывающий в ушах, когда они обе тесно прижались друг к другу в кузове грузовика.

— Знаете, тетя Лида, что мы придумали? — спросила Наташа. — Надо вас к нам привезти, все вас видеть хотят: и бабушка, и мама, и папа. Прямо завтра мы за вами утром зайдем, хотите?

— Завтра? — спросила Лидия Ивановна. — Не знаю, право. У меня столько дел по дому накопилось, все на воскресенье откладывала.

— Какие же у вас дела?

— Убраться надо, полы вымыть, постирать кой-чего.

— Тетя Лида, зачем вам все это? — вдруг спросила Таня с бессознательной беспощадностью юности. — Стирать, мыть полы, еще там чего? Вы же одна, сама себе хозяйка, хотите сегодня будете стирать, хотите через неделю, кто вам слово скажет?

— Это верно, — согласилась Лидия Ивановна. Улыбнулась, чтобы Таня не поняла, как внезапно больно резанули ее Танины слова.

— Значит, договорились? — спросила Наташа. — Завтра ровно в одиннадцать мы за вами заходим, тетя Лида, и на весь день к нам!

— Как бабушка обрадуется! — сказала Таня.

— А мама разве нет? — спросила Наташа.

— Я тоже с вами, — решительно проговорила Римма. — Берете меня в компанию?