Облаченные в тени - [21]

— Я не здесь живу, это только временное убежище, — пробормотал он, оправдываясь.

Обиталище Бочкина больше всего походило на пещеру, состоящую, правда, из двух комнат. Из мебели здесь присутствовал небольшой стул, стоящий в углу. Стены квартиры были обклеены пожелтевшими газетами и обрывками бумаги. На полу валялся матрац и синее одеяло из грубой ткани. Чуть дальше стоял чайник и пустые бутылки из-под водки. Раскиданного вокруг мусора было не счесть.

— Недурно, — заметил Акакий Трестович, принюхиваясь, — я бы сказал, хе-хе, что здесь обитает маньяк убийца, а не бывший министр финансов государства. Куда же мы катимся?

— Я же говорю, что это только временно убежище, — сказал Бочкин, — я снял квартиру под другим именем и выхожу из нее не больше одного раза в сутки. Как бы усердно призраки ни занимались моими поисками, чтобы обнаружить меня здесь им придется славно потрудиться.

— Ближе к делу, — раздраженно заметил Феофан Анастасьевич, — покажите нам доказательства. Иначе мы арестуем вас и проводим в отделение полиции.

— У меня есть доказательства. Сейчас. Одну минуту. — Тарас Петрович исчез в соседней комнате. Раздался звук открываемой двери.

— Он держит доказательства в туалете, — хмыкнул Акакий Трестович, — странный тип.

— Вам не кажется, что все происходящее и так странно.

— Только не говорите мне, Феофан Анастасьевич, хе-хе, что вы верите в призраков! В наш век прогрессивного возрождения технологий допотопного периода просто глупо таскать при себе всякие там амулеты и обереги, платить бешеные деньги гадалкам и уж тем более, да-да, верить в потусторонний мир! Помяните мое слово, Феофан Анастасьевич, не пройдет и пяти лет, как ученые докажут, что после смерти ничего нет!

Бочарин попытался облокотиться о скользкую от грязи стену, но вовремя передумал:

— Я не хочу спорить с вами, Акакий Трестович, но лично я считаю, что то, что не доказано не может быть и опровергнуто. Кто знает, что ждет нас после смерти? Я допускаю, что там может быть и Бог, но также допускаю, что там его может и не быть! В подшивках старых газет я наткнулся на интересную статью. В прошлом месяце в Петербурге открылся первый буддистский монастырь. До Всемирного Потопа была такая вера. Так вот в этой вере существовала цикличная теория загробной жизни. Если вкратце, то буддисты считали, что после смерти душа человека переселяется в душу какого-то другого, еще не родившегося существа — в муху, бабочку, человека или зверя. Отсюда и некоторые качества родившегося ребенка, а также необъяснимое явление Deja vu.

— Какие умные вещи вы говорите! — пробормотал Акакий Трестович, — вам впору читать лекции в университете, а не расследовать убийства!

— Я не лектор и никогда не стремился забивать головы людей своими суждениями, — улыбнулся Бочарин.

Из другой комнаты неожиданно закричал Бочкин:

— Еле нашел! Запрятал так, что едва вспомнил куда! Идите скорее!

Феофан Анастасьевич сделал несколько шагов в сторону соседней комнаты, и тут произошло что-то странное.

Акакий Трестович за его спиной удивленно воскликнул и вдруг, ни с того ни с сего, вылетел вон из квартиры, причем не просто так, а по воздуху, кувыркаясь, словно кто-то невидимый схватил его за шкирку и высоко подкинул.

Увидеть падение начальника полиции обернувшийся Феофан Анастасьевич не успел. Дверь шумно захлопнулась. Посыпалась штукатурка.

Невидимый ветер подхватил с пола одеяло и швырнул его в сторону Бочарина.

Из соседней комнаты раздались долгие, ужасные вопли Бочкина. Зазвенели стекла, и стало как-то невыносимо душно…

Одеяло накрыло онемевшего Бочарина и повалило на пол. Феофан Анастасьевич упал, отчаянно размахивая руками, и почувствовал, что кто-то тщательно придавливает его к земле, не давая встать. Одеяло стал плотнее, сдавило со всех сторон ребра и легкие, перекрывая дыхание.

Бочарин понял, что задыхается, задергал ногами, но кто-то невидимый продолжал давить с неистовой силой.

Перед глазами Феофана Анастасьевича поплыли разноцветные круги. Он захрипел, но хрип этот утонул в одеяле. Заболело, возможно, сломанное ребро… С отчаянием погибающего человека, Феофан Анастасьевич, глухо зарычал, напрягся, припоминая давно забытые уроки борьбы… и тут одеяло обмякло. Из последних сил, Феофан Анастасьевич, отшвырнул его в сторону, поднялся на корточки, упершись руками в пол, и громко закашлял, выплевывая то ли кровь, то ли еще что…

Мутным взглядом, он успел заметить, что чайника на прежнем месте тоже нет, и тут что-то тяжелое и металлическое упало ему на голову…

Лирическое отступление/ Видение Феофана Анастасьевича Бочарина в недолгие минуты его обморочного состояния.

Минимиз был странным: без лошадей, без крытого тентованого верха, а с металлической крышей и на четырех резиновых колесах. Походил он скорее на служебный автомобиль Акакий Трестовича Трупного, только бы удлинен спереди и приплюснут сверху. В общем, сигара сигарой, какие принято курить за границей. Табака в таких сигарах вдвое больше, чем в обычной трубке, от чего, следовательно, они и ядовитей. Курить их в России строго запрещено, да никто и не курит. Больно надо…