Обитель страсти - [91]

Филлида приехала на мою свадьбу вместе с мужем и детьми. Она была в восторге, как и тетя Аделаида, настоявшая, чтобы свадебный кортеж отправился из ее городского дома. Таким образом, нас с Коннаном ожидала изысканная свадьба в Лондоне. Нам, разумеется, было все равно, зато это безмерно порадовало тетю Аделаиду, которая почему-то вбила себе в голову, что наш союз — плод ее усилий.

В свадебное путешествие мы отправились, как и было запланировано ранее, по Италии, после чего вернулись домой, в «Маунт Меллин».

Каждый раз, после того как я рассказываю эту историю детям, мне снится прошлое.

Я думаю об Элвин, счастливо живущей со своим мужем, сквайром из Девоншира. А Джилли отказалась покинуть меня. Она вот-вот появится на лужайке с подносом, потому что в одиннадцать часов мы пьем кофе в той самой розовой беседке в саду на южном склоне, где я впервые увидела леди Треслин вместе с Коннаном.

Должна сознаться, мысли о леди Треслин преследовали меня все первые годы супружества. Я обнаружила, что могу быть очень ревнивой… и страстной. Иногда мне кажется, Коннану нравилось дразнить меня, видимо в отместку за ревность, которую он ощущал к Питеру Нанселлоку.

Но спустя несколько лет Линда уехала в Лондон и, как мы слышали, вышла там замуж.

Питер вернулся через пятнадцать лет после своего отъезда. Он обзавелся женой и двумя детьми, но не деньгами. Тем не менее он был таким же веселым и энергичным, как и прежде. За минувшие пятнадцать лет «Маунт Видден» был продан. Позже одна из моих дочерей вышла замуж за его владельца, так что он стал фактически моим вторым домом.

Когда Питер уехал обратно, Коннан заявил, что рад его отъезду. Я рассмеялась, потому что у него никогда не было ни малейших оснований для ревности. Когда я ему сообщила об этом, он мне ответил:

— Твоя ревность к Линде Треслин еще более безосновательна. Это был один из тех моментов, когда мы оба осознавали, что для нас не существует других мужчин и других женщин.

Так прошли годы. Сидя здесь и размышляя о прошлом, я вижу, как по садовой дорожке ко мне направляется Коннан.

Сейчас он подойдет и скажет:

— Ах, моя дорогая мисс Ли…

Таким образом он дает мне понять, что не забыл те далекие прекрасные дни.

На его губах заиграет улыбка, и я пойму, что он видит меня не такой, какая я сейчас, а такой, какой я была в мою бытность гувернанткой. Гувернанткой, которая никак не могла смириться со своей судьбой, отчаянно цеплялась за свою гордость и чувство собственного достоинства, но помимо своей воли влюбилась в хозяина дома. Одним словом, его дорогой мисс Ли…

Мы будем вместе греться на солнышке, благодарные судьбе за все хорошее, что было в нашей жизни.

Вот он идет, а позади него я вижу Джилли. Она, как и прежде, несколько отличается от других людей, редко говорит, а поет, как и прежде, немного фальшивя. Одним словом, как и прежде, немного не от мира сего…

Глядя на нее, я отчетливо вижу маленькую девочку, которой она когда-то была, вспоминаю историю Дженнифер, ее матери, которая однажды зашла в море. Я думаю о том, что история Джилли является частью моей истории, и о том, как замысловато и неразрывно переплетены наши жизни.

Все проходит, думаю я. Остаются неизменными лишь земля и море. Они и сегодня остаются такими же, как и в тот день, когда была зачата Джилли, как и в тот день, когда ничего не подозревающая Элис вошла в свою могилу, как и в тот день, когда я почувствовала, что меня обнимает Коннан, и поняла, что он вернул меня к жизни…

Мы рождаемся, страдаем, любим, умираем, приходит время посева, а затем сбора урожая, все приходит и все уходит, а земля остается.