Обитель - [64]

– Ты же не видела ее мертвую, – сказала Вера неуверенно. – Ты думаешь…

– Думаю. – Мишка кивнула. – Думаю. Из Обители выбрались, насколько мы знаем, два человека – девочка и мужчина, ее сопровождавший. Здесь есть два варианта: или мужчина выживший, или убийца либо связан с убийцами. Убийцы внешние здесь могут быть примерно одного типа – бандиты.

– А полиция? – спросила Вера.

– Мы вроде не в Мексике, – сказала Мишка. – У нас полиция массовые убийства не устраивала раньше. Нужно, конечно, поговорить с Элей, следователем и с теми, кто вскрывал тела, но, судя по Элиным описаниям с места, там ни одной стреляной раны. Если бы полицейские устроили что-то массовое, то уж наверное бы стреляли.

Вера кивнула.

– В бандитов мне слабо верится, – сказала Мишка. – В первую очередь потому, что непонятно, зачем тогда церковникам зачищать концы, убивать детей. Труп, на который я наткнулась, когда убегала, был свежий – я не могла проверить наличие татуировки, вообще его не осматривала, но учитывая, что и меня, и Еву собирались убить, то этот труп наверняка принадлежит мужчине, сопровождавшему девочку.

– Откуда ты знаешь? – спросила Вера. – Мало ли сколько людей они здесь убили…

– Хладнокровных убийц очень мало, – сказала Мишка. – Игумен Семен меня еле-еле смог до мостков довести – я поэтому думаю, что девочку убил не он, а кто-то еще. Напрашивается матушка Варвара, тем более что увел он девочку именно к ней.

– Значит, будем ее искать? – спросила Вера. Мишка помедлила. Фотограф Микко, до этого все время сидевший молча, вдруг отнял руки от лица, посмотрел на них совершенно безумным взглядом.

– Вы хоть понимаете, что вы обсуждаете? – спросил он. – Вы себя со стороны слышите?

– Слышим, – сказала Мишка. – Вы извините, что я не слишком радушно вас принимаю, у меня немного здоровье подводит. Вы что-нибудь хотите сказать?

Микко посмотрел на нее, потом на Веру, потом на свои колени.

– Сейчас дело первой важности, – сказала Мишка, – освободить Элю. А дальше нужно паковать вещи и ехать домой.

– В смысле? – спросила Вера. – А игумен, который попытался тебя утопить? А эта матушка?

– Я сюда ехала спасать девочку, – сказала Мишка. – Девочку я не спасла. Про Варвару и Трофимова мы, конечно, расскажем местной полиции. Что мы еще можем сделать?

– То есть как… – Вера села на кровати, повернулась к Мишке. – И все?

– Я тебя еще раз спрошу, – Мишка скрестила руки на груди, – что мы еще можем сделать?

– Я… – Вера замолчала.

– Ты хочешь остаться в городе и заниматься этими двумя людьми? – спросила Мишка. – Я уверена, если порыть, окажется, что в области еще много таких матушек, фондов, монастырей. Их по всей России много. Приютов много, матушек, нечистых на руку священников.

– Но ведь про этих мы точно знаем… – Вера пыталась представить, что сейчас просто сядет в поезд и поедет обратно. – Ведь мы точно знаем, что они готовы убивать детей…

– Мы знаем точно, – сказала Мишка. – Полиция – нет. Кроме того, местная полиция на церковников охотиться не будет, не их уровень.

– Федералы, – сказала Вера. – Они помогали в Питере. Пускай помогут здесь.

– Их помощь мне нужна, чтобы освободить Элю, – сказала Мишка. – В остальном они сами будут решать. Я, со своей стороны, поделюсь с ними всем, что знаю.

– Мне это не нравится. – Вера отвернулась от Мишки, потому что смотреть на спокойное, участливо грустное лицо соседки было невозможно. – Микко, вы согласны?

Микко неуверенно покачал головой.

– Вы не согласны? – спросила Вера, надеясь хотя бы в фотографе найти союзника.

– Я не знаю, – сказал Микко. – Я совсем не понимаю, как вы можете такое обсуждать.

Вера схватилась за голову, глубоко втянула носом воздух.

– Вер, – сказала Мишка, – мы можем вернуться к этому разговору, когда достанем Элю. Лесова и Трофимов никуда до этого не денутся.

Вера помолчала.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Как мы достанем Элю?

Идей у Мишки особенных не было, и она чувствовала, что организм все никак не придет в себя. Голова работала плохо, тело слушалось не до конца.

– Надо вот что, – сказала она наконец. – Надо мне поговорить с этим полицейским. Надо позвонить ему и убедить отпустить Элю. Заодно…

Мишка посмотрела на соседку.

– Заодно, – продолжила она, – я прощупаю почву по поводу Лесовой и Трофимова.

– И самого митрополита, – сказала Вера.

– Вы с ума сошли, – сказал Микко.

– Почему? – спросила Вера. – Вы так его боитесь?

– Да при чем здесь «боитесь»! – Микко вскочил. – Вы думаете, митрополит какой-то бандит, что ли? Вот вы когда в Москве, вы часто решаете полицейских насчет ареста мэра расспросить? Это же абсурд.

Вера и Мишка обе удивленно смотрели на фотографа, который будто проснулся и теперь совсем не походил на того тихого человека, которого Мишка пропустила в номер. Еще несколько минут он перечислял все их абсурдности, потом выдохся, опустил голову.

– Вы по делу говорите, – сказала Мишка. – И вправду. Тут, чтобы полиция заинтересовалась, нужно понять, как сделать так, чтобы им было выгодно. И чтобы не было ощущения, что они выполняют чей-то чужой приказ.

– Так. – Вера видела, что соседка что-то придумала. Микко тоже почувствовал изменение в ее голосе, замер с поднятой к затылку рукой.