Обитель Солнца - [9]

Дандрин вновь вздохнул.

— Бэстифар, я ведь понимаю, с какой целью вы ко мне обращаетесь. Возможно, грядет война с материком, и вам нужна поддержка союзника, чтобы держать оборону.

Аркал замер и пристально вгляделся в глаза аллозийскому монарху. Тот с трудом сдержал желание попятиться. О способностях пожирателя боли поставить на колени целую армию ходили легенды с момента его выходки на поле боя в армии Анкорды. Дандрин понимал, что сил этого существа может и не хватить на то, чтобы противостоять объединенной армии Совета, однако на то, чтобы вывести из строя довольно малочисленную армию Аллозии — и несговорчивого монарха с его советниками — их может хватить.

— Ваше Величие, — вкрадчиво заговорил Бэстифар, — вы знаете меня и знаете, кто я такой. И речь сейчас, разумеется, не о том, что я занимаю малагорский трон. Армии Совета Восемнадцати ослаблены последней войной. Она была разрушительна, и многие земли до сих пор не могут восстановить свое былое могущество, не говоря уже о финансовом благополучии. Сейчас для материка вести новую долгую войну будет нецелесообразно, поэтому я убежден, что будущая морская блокада будет носить исключительно демонстрационный характер. Я не опасаюсь реальной войны: в этом отношении слава, которая ходит обо мне с того момента, как я покинул поле боя в дэ’Вере, играет мне на руку. На руку она играет и вам. Совет Восемнадцати может поостеречься вступать в открытое военное противостояние. Но их демонстрация силы и морская торговая блокада, которая неизменно грядет, может негативно сказаться на экономике как моей страны, так и вашей. Если оба наших государства проявят мягкотелость и вместо того, чтобы дать отпор захватчикам, быстро пойдут на уступки, аппетиты Совета Восемнадцати могут существенно возрасти, и экономически они и дальше станут диктовать нам условия. Я имею смелость предполагать, что мы оба этого не хотим.

Дандрин кивнул. В словах пожирателя боли было много истины. Вдобавок к тому, сообщение Бенедикта Колера о его участии в Битве при Шорре действительно казалось клеветой, сотканной для того, чтобы дать Совету Восемнадцати повод предъявить Малагории — и Аллозии, соответственно — определенные требования.

Бэстифар прищурился, понимая, что Дандрин уловил ход его мысли и уже готов сказать свое последнее слово.

— Я рассчитываю на ваше благоразумие, Ваше Величие. Разумеется, при вашем отказе заключить военный союз против захватчиков я буду полагаться исключительно на силы моего государства.

Дандрин приподнял руку, понимая, к чему клонит Бэстифар.

— Но, надо полагать, в этом случае дальнейшие партнерские отношения между нашими странами подвергнутся определенным… изменениям?

Бэстифар вновь одарил короля смиренной улыбкой.

— Не стоит так далеко заглядывать в будущее, Ваше Величие. Я явился в Аллозию с просьбой о помощи и поддержке, а не с угрозами и ультиматумами.

Дандрин понимающе хмыкнул.

— В таком случае даю свое королевское слово, что в случае морской блокады Малагории флот Аллозии выступит с вами против флота Совета. Однако заклинаю вас, если будет возможность избежать открытого военного противостояния…

— Я сделаю все возможное, чтобы не допустить его Ваше Величие.

Дандрин устало улыбнулся и снова бросил мучительный взгляд на трон, на котором можно было дать уставшим ногам отдохнуть.

— Что ж… вам ведь уже помогли разместиться в лучших гостевых комнатах дворца, Бэстифар?

Аркал кивнул.

— Разумеется. Ваши подданные отличаются неповторимой любезностью.

— Что ж, тогда предлагаю вам отдохнуть с дороги, а вечером присоединиться ко мне за ужином. Я объявлю пир в честь вашего прибытия.

Бэстифар приподнял руку.

— Благодарю, но я бы хотел избежать громких празднеств.

— Возможно, тихий ужин в компании вашего доброго друга в моем лице, устроит вас больше?

— Много больше, благодарю вас.

— Значит, решено, — отозвался Дандрин. — Если я могу чем-то еще поспособствовать вашему комфорту в моей обители, дайте мне знать.

Бэстифар уже собирался откланяться, однако на мгновение замер, хитро прищурился и взглянул на Дандрина.

— Что ж, если вы так щедры, возможно, я все же обращусь к вам с небольшой просьбой.

Дандрин испытующе приподнял бровь, ожидая услышать, что может потребоваться аркалу. Ответ удивил его.

— Я могу позаимствовать у вас парочку кандалов? Буквально на вечер.

Акрайль, Аллозия

Двадцать первый день Мезона, год 1489 с.д.п.

Удовольствие достигло своей финальной точки, и Бэстифар запрокинул голову, позволяя себе тихо застонать от наслаждения. Ему вторил громкий, полный страсти стон Кары, впившейся ногтями в его плечи. Ногти соскользнули ниже, чуть оцарапав кожу. Возможно, другой бы на его месте ощутил легкую боль, однако аркал почувствовал лишь прикосновение. Его распростертые в сторону руки, удерживаемые цепями, крепления которых были вмонтированы в тяжелую каменную стену, прижались к спинке роскошной кровати. Цепи будто одновременно устало и игриво звякнули о камень, и помещение погрузилось в тишину.

Через мгновение тишина была нарушена: услышав еще один металлический звон цепей, Кара вдруг рассмеялась, изящно привстала, перекинула ногу через лежащего на спине Бэстифара и перекатилась на бок. Несколько мгновений она глядела на него — он игриво согнул ногу в колене, считая, что так будет выглядеть более живописно в своем совершенно нелепом, но странно привлекательном положении. Обнаженный, с закованными в кандалы руками и прикованный к каменной стене, он каким-то образом умудрялся не терять своего самоуверенного вида, а блеск его и без того всегда горящих глаз сейчас казался еще ярче.