Обитель Джека Потрошителя - [21]

– Здравствуйте, – улыбнулась я.

Мне ответили вежливо, но сдержанно. Я сразу расстроилась, уже не ожидая теплого приема, но тут вторая девочка, одетая в обтягивающий вязаный свитерок, усмехнулась:

– Здорово вы Алиску отделали.

– Да я в общем-то не нарочно, – смутилась я, – нехорошо получилось.

– Глупости! Она сама нарывалась. Вечно бросается на людей как оглашенная, – хмыкнула девочка.

– Я лично сразу поняла, что вы не из балетных, – поддержала ее подружка.

– Потому что у меня толстая попа? – с понимающим видом спросила я.

Девочки захихикали.

– Да не в этом дело. Даже не знаю, как объяснить. Вы другая. Не из наших. Это видно.

Я понимала, что она имела в виду. Походка, движения, прическа и по-особому выпрямленная спина – все это мелочи, которые сразу же схватывает наметанный глаз. Любая профессия накладывает на человека свой отпечаток. Врач, продавщица, учитель – все они имеют свои особые черточки, свойственные людям только их профессии. Что уж говорить о балете с его особым, камерным миром.

– Мне кажется, вы из милиции, – заявила вдруг одна из девочек, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– С чего ты взяла?

– А со вчерашнего дня у нас тут все посторонние – из милиции. Ходят, спрашивают. Вы тоже вопросы задавать будете?

– А что, нельзя?

– Да что уж там, спрашивайте. Только надоело, – пожала она плечами.

– Вообще-то я не из милиции. Хотя меня интересует именно вчерашнее убийство, – призналась я. – Хотелось бы разобраться.

– Все ясно. Ментам не доверяете, – понимающе хмыкнула девочка. – Вы Лие кто? Родственница?

– Нет. Скорее друг семьи, – соврала я и почувствовала, что краснею. Но девочки не обратили на мое смущение никакого внимания.

– Меня Юля зовут, – представилась девочка в клетчатой юбке.

– А меня – Сима, – назвалась ее подружка.

– Очень приятно. Я – Агния.

Девочки переглянулись.

– Что, взаправду – Агния? – спросила Юля с интересом. Сима ткнула ее в бок локтем.

– Взаправду. Могу паспорт показать, – улыбнулась я, давно привыкнув к тому, что люди не сразу воспринимают мое редкое имя.

– О чем вы хотели спросить, Агния? – Сима из вежливости не хотела продолжать дискусию о моем имени.

А я вдруг поняла, что совершенно не готова к тому, чтобы задавать вопросы. Я так рассчитывала на болтливую старушку, что не наметила для себя даже приблизительного плана разговора на интересующую меня тему. О чем я должна спросить этих подростков, чтобы докопаться до истины? Девчонки всем своим видом выражали готовность говорить правду, только правду, и одну только правду, но какое-то неуловимое выражение их чересчур честных глаз заставляло меня сомневаться в том, что так оно и будет на самом деле. Слишком уж старались они выглядеть паиньками. И слегка переигрывали.

– Первым делом хотелось бы взглянуть на место, где все произошло, – начала я. – Это возможно?

– Нет. Душевую заперли, и туда никак не попасть, – ответила Юля. Она обернулась и махнула рукой в сторону обшарпанной двери в самом конце коридора. – Вон она, видите? Возле малого репетиционного зала.

– А что говорят те, кто видел вчера все своими глазами?

– Мы и сами видели, – пожала плечиками Сима. – У нас занятия во вторую смену.

– Кровищи было – ужас! – шепотом сообщила Юля, глядя на меня округлившимися от возбуждения глазами. – Целое озеро!

– Ты и тело видела? – ужаснулась я.

– Ага. И Сима тоже.

– Мы первыми из танцкласса выскочили, когда тетя Глаша завопила.

– Да уж, вопила она, как пожарная сирена, – подтвердила Юля, – даже стены дрожали.

«Эх, мне бы эту тетю Глашу!» – с сожалением подумала я, чувствуя, что она-то и есть тот самый источник информации, который мне необходим.

– А где она? – спросила я с надеждой.

– Тетя Глаша? В больнице. У нее от увиденного с сердцем плохо стало. Ее на «Скорой» увезли, – охотно объяснила Юля.

Очевидно, шок от пережитого уже успел смениться для них на не слишком стыдливое возбуждение, которое обычно следует за трагедией, если эта трагедия произошла с кем-то другим.

– У технички – инсульт, – авторитетно добавила Сима.

– Неудивительно. Я так вообще чуть в обморок не хлопнулась, когда Лийку с выпущенными кишками на полу увидела.

– А мне она показалась какой-то невзаправдашной. Как будто это и не Лия вовсе, а вроде как кукла. Нельзя же живого человека вот так взять и изуродовать.

Тихие слова Симы заставили меня содрогнуться.

– Лия лежала ногами под лавкой, – точно загипнотизированная страшными воспоминаниями, продолжала говорить девочка, – в луже крови. И на стенах тоже была кровь, как будто она хваталась за нее руками. А на зеркале – такая широкая длинная полоса. Рядом валялись ее вещи – пальто, шапочка. Блузка разодрана в клочья, а на животе эта страшная рана…

Я увидела, как глаза Симы наполнились слезами. Девочка сильно побледнела. Юля нервно облизнула пересохшие губы, пряча за ресницами испуганный взгляд. Сейчас из-за бледности прыщи на ее лбу и вокруг рта выделялись особенно ярко.

– У нее еще груди не было, – еле слышно произнесла она.

Сима кивнула.

– Юлька имеет в виду, что на месте груди у Лии была дырка. Аккуратная такая, круглая.

Я и сама была не рада, что затеяла этот разговор. К горлу подкатил комок. Чтобы не упасть, пришлось уцепиться рукой за подоконник. Услышав о вспоротом животе, я больше не сомневалась – здесь орудовал тот же, кто прикончил Инессу. Господи, куда же я ввязалась?