Обитатели миража. PR специального назначения - [5]

Можно это считать образцом так называемого «черного» PR — пиара?

А. М. Конечно, можно... Но оставим пока за скоб­ками те службы PR, чьи усилия сводятся к тому, что­бы купить или получить иным противозаконным об­разом общественное признание.

Поговорим о работе тех, у которых за душой нет звонкой монеты, а есть глубочайшая убежденность в правоте собственного (ведомства) дела и умение зара­жать своей уверенностью окружающих.

Ю. Р. Альтруист, однако! Ты опять пытаешься проповедовать работу «на энтузиазме», то есть то, от чего мы пытаемся уйти вот уже полтора десятиле-

тия? Какой пиар может быть, если, как ты выража­ешься, за душой нет звонкой монеты? Это будет, в лучшем случае, нечто подобное доморощенной про­дукции местных политотделов. Это мы тоже уже проходили. Неужели пиаром можно назвать иконо­стасы Досок почета, политинформации и жалкие брошюрки?

По моим наблюдениям, чем хуже идут дела в ми­нистерстве, комитете, организации, тем большая прослойка пиарщиков мобилизуются под их знамена. Они создают почти непроходимый барьер между пер­вым лицом и общественностью.

Взять московское здравоохранение. Если ты идешь в поликлинику больным или посетителем -флаг тебе в руки. Насмотревшись на ужасы, хамство, грязь, очереди, с которыми ты сталкиваешься повсед­невно как потребитель медицинских услуг, ты хочешь снять сюжет для ТВ или написать статью.

Ни один работник здравоохранения не имеет права дать тебе интервью или провести по больнице без санкции начальника высшего органа управле­ния. А между ним и журналистами скалой стоит пресс-служба.

Аналогичная ситуация создалась в армии, где на страже ее «интересов» стоит огромное управле­ние информации. Ты думаешь, ее служаки прикры­вают какие-то военные секреты? Ничего подобно­го. Самым большим военным секретом в армии считается бардак, который царит в частях и под­разделениях. Но попасть в части ты сможешь, толь­ко пройдя все бюрократические круги Управления информации.

Как ни странно, но другие закрытые, казалось бы, министерства — Внутренних дел и Федеральная служба безопасности — в контактах с общественно­стью работают наиболее профессионально. Чем это объяснить?

A. M. Как ни парадоксально, но первыми увидели перспективу PR именно эти силовые ведомства. В МВД такие подразделения были образованы в 1984, а в КГБ в 1985 году.

Наверное, в силу возраста, тот период я помню очень отчетливо, так как именно создание пресс-службы в Управлении КГБ СССР по Москве и Мос­ковской области в корне изменило мою судьбу. Вгля­дываясь, как пишут классики, в то славное время, я только сейчас начинаю осознавать, что мы, как и ко­смонавты, были первыми. Первыми набивали шиш­ки, первыми ликовали от сделанного.

Проработав несколько лет в PR контрразведки, я осознал, что мы являемся ярким олицетворением то­го, что охарактеризовал Леонид Филатов в своей из­вестной сказке для театра «Про Федота-стрельца, удалого молодца»: «Пусть Федот проявит прыть, пусть сумеет вам добыть То-Чаво-На-белом-свете — Вообче-Не-может-быть». Какая пресс-служба может работать в «спецподразделениях», вся деятельность которых проходит под грифом «Совершенно секрет­но»? Это возможно в цивилизованном обществе. В нашем же...

Ю. Р. Но ведь есть же? У нас все было. Перест­ройка. Гласность. Демократизация, социализм с че­ловеческим лицом (интересно, а какими у него должны были быть остальные части тела, если не че­ловеческие?).

А. М. По поводу существования «паблик ри-лейшнз» до сих пор существуют разные точки зрения -от полного одобрения до абсолютного отрицания. Укоренившаяся в прошлом традиция всеобщего умолчания общественно значимых, но «не выгод­ных» для власти явлений, в настоящее время подвер­глось серьезному испытанию, и не все оппоненты PR это испытание выдержали. Их ряды стремитель­но редеют.

Если мы вглядимся в историю PR в правоохра­нительной системе, то увидим, что уже более семи­десяти лет назад правоохранительные органы и спе­циальные службы нашей страны задумывались над своим имиджем. Оговоримся сразу — в весьма спе­цифических формах. Суть этого имиджа заключа­лась в том, что правоохранительные органы — это «плоть от плоти» трудового народа, задачей которых является искоренение «супостатов» — буржуев и прочей «нечисти». Лозунги были сугубо политичес­кими, что являлось объективной реальностью того времени. Тем более что правоохранительные орга­ны, наряду с выполнением прямых обязанностей, ловлей воров и убийц, выполняли и роль вооружен­ного отряда партии.

Однако лозунги лозунгами, а дело — делом. Любая революция сопряжена с насилием. Наша не была ис­ключением. И победа могла быть только за той влас­тью, с которой народ. Без его поддержки нельзя было ни строить новое государство, ни бороться с преступ­ностью. Милиция и чекисты это понимали. Они не только обращались за помощью к общественности, но и систематически отчитывались перед ней в своей работе. Это были доклады руководителей милиции и ВЧК, регулярные статьи и заметки в прессе и листов­ки-обращения с разъяснением роли и места россий­ской пролетарской милиции и чекистов в строитель­стве новой жизни. При этом такие отчеты носили не ведомственный, а исключительно политический, подчеркнуто публичный характер.