Обитатели холмов - [14]

Шишак двинулся к вершине, и следом Плошка, стараясь не отставать от спасителя. Орех вспомнил, как Пятик говорил, будто у малыша неладно с лапой. И теперь, глядя на неловкую, ковыляющую походку Плошки, подумал, что тот, наверное, и впрямь поранился. Время от времени Плошка, пробовал наступать на правую переднюю лапу, но тотчас снова ее поджимал и ковылял на трех ногах.

«Как только найдем безопасное место, нужно ее как следует осмотреть, — подумал Орех. — Бедняга, так он далеко не уйдет».

Алтейка уже выбежал на вершину и, что есть духу, понесся к фасолевому полю. Орех пролез сквозь изгородь, перепрыгнул полоску межи и сел под бобовым кустиком, в сумрачном междурядье, между длинными грядками, смыкавшимися далеко внизу. Земля здесь была мягкая, рыхлая, кое-где сквозь нее пробивались ростки сорняков, которые часто встречаются на любом возделанном поле: и здесь в зеленом сумраке под листиками фасоли приютились полевая горчица, дымянка, очный цвет и ромашка. Легкий ветер шевелил стебли, в нежной зелени играли солнечные пятна, и «зайчики», отскакивая, бежали по коричневой земле, по белым камешкам и сорнякам. Но в этом непрестанном движении не чувствовалось никакой угрозы — это двигался лес, и кроличье ухо ловило один лишь единственный звук — мягкий и непрерывный шорох листьев. Далеко в междурядье Орех заметил спину Алтейки и тоже понесся в глубь зеленого поля.

Немного погодя кролики собрались в небольшой ложбинке. Вокруг стояли ровные ряды фасоли, скрыв от врага под своей сенью и кроликов, и кроличий запах. Даже в норе вряд ли может быть безопасней. Плохо только, что еды на фасолевом поле мало — несколько травок да одуванчики.

— Здесь можно спать хоть целый день, — сказал Орех. — Но, по-моему, пусть лучше кто-нибудь все же останется сторожить. Если вы согласны, я подежурю первый, а заодно займусь твоей лапой, Хлао, — кажется, с ней что-то не так.

Плошка, который лежал на левом боку и дышал часто и тяжело, перекатился через спину и, снизу вверх, подал Ореху лапу. Орех внимательно осмотрел густую грубую шерстку (на лапах у кроликов нет подушечек) и почти сразу нашел то, что и ожидал, — в шерсти торчал круглый обломившийся шип терновника. Он вошел глубоко, и ранка немного кровоточила.

— Ну и занозища у тебя, — сказал Орех. — Ничего удивительного, что ты бегаешь плохо. Придется вынимать.

Вынуть колючку оказалось не так просто: лапа наболела, и Плошка вздрагивал, дергался даже, когда Орех прикасался к ней языком. Ореху пришлось набраться терпения, и, наконец, после долгих попыток ему удалось ухватить пенечек зубами. Шип вышел сразу целиком, и из ранки потекла кровь. Он был такой длинный и толстый, что Плющ, оказавшийся рядом, даже разбудил Алтейку, чтобы и тот посмотрел.

— Силы небесные, Плошка! — воскликнул Алтейка, обнюхав колючку, которую бросили на гальку. — Тебе надо было побольше таких набрать — ты бы тогда еще одну доску куда-нибудь приколотил, чтоб опять Пятика напугать. Кабы знать, ты бы мог и глаз лендри выколоть.

— Залижи ранку, Хлао, — сказал Орех. — Лижи, пока не полегчает, а потом — спать.

10 ДОРОГА И ПУСТОШЬ

Тиморус спросил, прошли ли они… опасное место. «Но, — сказал он, — чем дальше, тем трудней нам придется, и, куда бы ни повернули, мы всегда вернемся назад».

Джон Баньян. «Странствие пилигрима»

Через некоторое время Орех разбудил Алтейку. Потом выцарапал себе в земле неглубокую ямку и уснул. Одна вахта сменяла другую. Люди давно утратили чувство, которое подсказывает кроликам, сколько прошло времени. Все живые существа, у которых нет ни часов, ни книг, добывают знания о времени и о погоде естественным образом; и, судя по их поразительным путешествиям и возвращениям домой, они умеют даже определять направление. Перемену в погоде и влажности почвы, положение теней и солнечных зайчиков, наклон стеблей, направление, силу воздушных потоков, стелющихся над землей, — все замечает кролик-сторож.

Солнце начинало клониться к западу, когда Орех проснулся и увидел Желудя, который устроился между двух белесых камней и нюхал воздух. Недалеко на земле растянулся Плошка. По животу его полз черно-желтый жучок — жучок остановился, шевельнул короткими загнутыми усиками и пополз дальше. Орех напрягся от страха. Он знал этих жучков, которые, находя тела мертвых животных, в них живут и откладывают яйца. Под тельцем маленького животного, вроде землеройки или птенца, они выкапывают ямку, откладывают яйца прямо на трупике и засыпают его землей. Неужели же Плошка во сне умер! Орех быстро выпрямился. Желудь вздрогнул и повернулся, а жучок — стоило проснувшемуся Плошке шевельнуться — сполз на камешки и заковылял прочь.

— Как дела? — спросил Орех. Плошка поставил лапу на землю. И наступил.

— Лучше, намного, — сказал он. — Кажется, теперь я смогу бегать, как все. И меня ведь не бросят, не бросят?

Орех потерся носом у Плошки за ухом.

— Никто никого не собирается бросать, — сказал он. — Если тебе надо еще задержаться, я тоже останусь. Но будь поосторожней с колючками, Хлао-ру, нам еще далеко идти.

А в следующую минуту наши друзья подскочили от страха. Совсем рядом над полем раздался выстрел. Подняли крик чибисы. Эхо выстрела прокатилось волной, будто галька в коробке, из лесу за речкой послышалось хлопанье крыльев лесных голубей в кронах деревьев. А кролики уже неслись в разные стороны по бобовому полю. Страх гнал их в норы, но вот нор-то здесь как раз и не было.