Обитатель бездны - [3]

Было очевидно, что Чиверс и Маспик не хотели признаваться в том тревожном беспокойстве, которое они испытывали. Они последовали за Беллманом вниз, прижимаясь к внутренней стене. Беллман же беззаботно шел по самому краю пропасти, часто направляя луч фонаря в огромный провал, поглощавший его слабый свет. Уступ все больше утверждал землян в правильности их догадок: перед ними была дорога – неизменная ширина, уклон, гладкая поверхность, сверху – нависшая арка скалы. Но кто мог построить эту дорогу и пользоваться ею? В какие забытые века и для какой загадочной цели была она задумана? Воображение землян пасовало перед колоссальной бездной из марсианской древности, зияющей перед ними и навевающей мрачные вопросы.

Беллман заметил, что по мере их продвижения стена медленно, но верно изгибалась вовнутрь. Вне всякого сомнения, следуя по этой дороге, они со временем обогнут всю пропасть. Дорога раскручивалась медленной, огромной спиралью, постепенно спускаясь вниз, возможно, к самой сердцевине Марса.

Искатели продвигались дальше в благоговейном молчании. Они были ужасно поражены, когда вдруг услышали в мрачных глубинах тот же своеобразный долгий звук или комбинацию звуков, слышанных ими чуть раньше наверху у входа в пещеру. Сейчас эти звуки рисовали в воображении другие образы: шуршание стало напоминать скрежет напильника; мягкое, равномернее чмоканье смутно напоминало звуки, производимые каким-то громадным существом, пытающимся вытащить свои лапы из трясины.

Звук был необъясним и наводил ужас уже потому, что его источник находился далеко, что, в свою очередь, указывало на огромные размеры того, кто его издавал, и подчеркивало глубину пропасти. Услышанный в каверне под безжизненной пустыней, этот звук удивлял и поражал. Даже Беллман, до этого момента бесстрашно шагавший вперед, стал поддаваться необъяснимому ужасу, поднимающемуся как некая эманация из ночных глубин.

Шум стал слабеть и, наконец, прекратился, создавая впечатление, что его источник спустился по перпендикулярной стене в самые отдаленные глубины провала.

– Может вернуться? – спросил Чиверс.

– Пожалуй, да, – без колебаний согласился Беллман. – Чтобы обследовать это место, понадобится целая вечность.

Они начали подниматься обратно по уступу. Все трое, ощущая каким-то шестым чувством приближение скрывающейся опасности, были обеспокоены и насторожены. Хотя с исчезновением странного звука каверна вновь погрузилась в тишину, изыскатели испытывали смутное чувство, что они были не одни. Откуда может прийти опасность, или какую она примет форму, они не могли предположить, но тревожное ощущение начинало перерастать в панику. Будто сговорившись, никто из них не стал упоминать об этом, не стали и обсуждать жуткую тайну, на которую так случайно натолкнулись.

Сейчас уже Маспик шел несколько впереди других. Они прошли, по меньшей мере, половину обратного пути до обрывающегося в пропасть канала, когда его фонарь, освещающий на двадцать футов дорогу впереди, высветил бледные фигуры, выстроившиеся по трое в ряд, загораживая им дорогу. Свет фонарей Беллмана и Чиверса, идущих сзади, также с ужасающей четкостью выхватил из темноты лица и тела этой неопределенной толпы.

Существа, стоявшие совершенно неподвижно и молчаливо, будто в ожидании землян, в общих чертах походили на Айхаи, аборигенов Марса. В то же время они, казалось, принадлежали к какому-то деградировавшему и отклонившемуся от нормы виду – мертвенная бледность их тел, казавшихся покрытыми плесенью, могла означать только одно – жизнь в подземелье в течение многих поколений. Ростом они были ниже взрослых Айхаи, в среднем всего пять футов. Огромные, широко раздутые ноздри, выступающие, торчащие в стороны уши, бочкообразные грудные клетки, тонкие руки и ноги марсиан – но все они были безглазые. На лицах одних, там, где должны были быть глаза, еще можно было различить остатки рудиментарных отверстий; лица других зияли пустыми глазницами, по-видимому, глазные яблоки были удалены.

– Боже! Что за ужасная компания! – вскричал Маспик. – Откуда они взялись? И чего они хотят?

– Не могу себе представить, – сказал Беллман. – Но наше положение довольно щекотливое – разве что они окажутся дружественно настроенными к нам. Они, должно быть, прятались вверху на выступах каверны, когда мы вошли в нее.

Выйдя смело вперед и оттеснив Маспика, он обратился к существам на гортанном языке Айхаи, многие из звуков которого с большим трудом едва могли произнести земляне. Некоторые из существ тревожно зашевелились и стали издавать пронзительные, похожие на писк звуки, имевшие мало сходства с марсианским языком. Было ясно, что они не могли понять Беллмана. Язык жестов, по причине их слепоты, также был бесполезен.

Беллман вынул револьвер, приглашая других последовать его примеру.

– Нам так или иначе необходимо прорваться через них, – сказал он. – А если не позволят нам пройти без борьбы -…щелчок взведенного курка закончил его мысль.

Этот металлический звук как будто послужил давно ожидаемым сигналом – толпа слепых бледных существ внезапно ожила и хлынула на землян. Это было похоже на наступление автоматов – неотразимое движение машин, согласованное и методичное, находящееся под управлением скрытой силы. Беллман нажал на курок раз, два и три, стреляя в упор. Промахнуться было невозможно; но пули оказались так же тщетны, как камешки, брошенные в неудержимо несущийся потек. Безглазые существа не дрогнули, хотя у двоих из них потекла желтовато-красная жидкость – кровь марсиан. Один из них, двигавшийся с дьявольской уверенностью, – пули его не задели, – схватил руку Беллмана и своими длинными четырехсуставными пальцами вырвал у него револьвер прежде, чем тот смог еще раз нажать на курок. К удивлению Беллмана, существо не пыталось отобрать у него фонарь, который он и сейчас держал в левой руке; брошенный в темноту и пустоту рукой марсианина, сверкнул стальным блеском кольт. Мертвенно-бледные тела, давясь и толкаясь на узкой дороге, окружили его, придавив так плотно, что активное сопротивление оказалось невозможным. Чиверс и Маспик, успев сделать всего несколько выстрелов, также лишились оружия, но по какой-то необъяснимой причине им тоже сохранили фонари.