Обида - [2]
Вот чем окончился Митькин научный опыт, каким позорным для него провалом и победоносным триумфом для Нади Королевой — девчонки с обманчивой внешностью.
И потому Митька решил на время отказаться от скоропалительных психологических опытов.
II. Надпись в лифте
В лифте была такая надпись: «Танька — дура».
Митька спускался со своего пятого этажа и вдруг увидел эти слова, безжалостно и грубо выцарапанные на блестящей полированной стенке новенького лифта.
«Безобразие какое, — подумал он. — Такую замечательную стенку испортил! Лучше бы на доме написал. Нет, и на доме жалко… Ну уж если тебе не терпится сообщить людям такую важную новость про эту Таньку, если тебе совсем невтерпеж, взял бы и на асфальте, на тротуаре кирпичом, большими буквами — и видно всем и лифт целый! А так… Просто сам дурак и уши холодные», — возмутился Митька.
Но через минуту он уже позабыл об этой надписи. Он вышел из парадного, задумавшись о своих важных и довольно грустных делах, и в это время кто-то осторожно коснулся его плеча.
Митька вздрогнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла незнакомая, худенькая девчонка чуть пониже его ростом.
Лицо у нее было бледное, а может быть, просто казалось таким из-за очень черных, коротко остриженных волос. Продолговатые серые глаза, удивительные глаза в золотых искорках, глядели на него с печальной жалостью.
Все это Митька разглядел в одно короткое мгновение, а в следующую секунду он понял, что девчонка не совсем незнакомая, что она учится с ним в одном классе и сидит рядом с той самой лихой Надей Королевой. А не узнал он ее потому, что сейчас на ней, вместо форменного платья, был полосатый пушистый свитер.
— Ты чего? — спросил Митька.
Девчонка молча разглядывала его все с тем же странным выражением лица. Митька забеспокоился. Он даже оглядел себя украдкой — все ли пуговицы у него застегнуты.
«Может, у меня лицо вымазано», — мелькнуло у него в голове.
— Почему ты молчишь? — снова спросил он.
— Зачем, ну зачем ты сделал эту гадость? — тихо спросила девчонка.
— Да понимаешь… это был опыт, — забормотал Митька. — Думаю, побежит она жаловаться или нет… ну, подумаешь, тетрадку кнопками… разве это гадость?
— Какую тетрадку? Ах, ты про это… Нет, это еще не гадость.
Митька совсем растерялся. Он почувствовал, как катастрофически глупеет под взглядом этой девчонки. Он ничего не понимал.
— Что ты от меня хочешь? Я больше ничего… Честное пионерское.
Нос у девчонки брезгливо сморщился.
— Тебе не стыдно давать честное пионерское? Я-то думала, у тебя достанет смелости хотя бы мне признаться! Фу, противно! Я же никому ничего не сказала.
Девчонка повернулась, собираясь уйти.
Но Митька схватил ее за руку и снова повернул к себе лицом.
— Да чего ты ко мне пристала? Ты, может, сумасшедшая? Что я такого сделал, а ну, говори?
Девчонка холодно и четко проговорила:
— Ты сам прекрасно знаешь, не притворяйся. Ты написал про меня «Танька — дура». Мне-то наплевать, что ты обо мне думаешь, но ты, как дикарь, испортил новый лифт!
Митька оторопел. Митька задохнулся от возмущения. Он стоял, хватая ртом воздух, и непреодолимое желание дать этой самоуверенной Таньке хорошую затрещину переполняло его.
Но отец всегда, сколько Митька себя помнит, внушал ему, что бить девчонок — это уж самое последнее дело, и Митька кое-как сдержался.
Он только сжал руку девчонке чуть повыше локтя, сжал так, что губы у нее скривились от боли, придвинул свое лицо вплотную к ее лицу и прошипел:
— Ты дура и есть! Самая настоящая дура! Лифт испортил! Да я тебя и знать не знаю, я и имя-то твое первый раз услышал. Скажи спасибо, что не получила вот это, — Митька покрутил перед ее носом туго сжатым кулаком, потом оттолкнул девчонку и зашагал прочь.
Он уже обогнул угол дома, когда услышал позади легкий топот.
Девчонка снова дотронулась до его плеча.
— Ну, чего тебе еще надо? — заорал Митька.
— Послушай… ты не сердись… я теперь вижу, что это не ты.
— Спасибо! Я прям-таки счастлив, — Митька расшаркался.
— Ну, перестань. Не паясничай. Я ведь и вправду думала, что это ты написал. Я ведь никому не сказала, хотела поговорить, потому что это же ужасное свинство…
— Но почему ты меня… Мы что, давно знакомы? И ты меня хорошо знаешь?
И тут Митька осекся.
— Это потому, что я Надькину тетрадку? — тихо спросил он.
— И потому тоже, — так же тихо ответила Таня. — И еще потому, что я ни одного мальчишки пока не знаю, а ты в одном подъезде…
— Так что ж, если в одном…
Митька умолк. И тут Таня тихо сказала:
— Знаешь, у тебя были очень страшные глаза, очень сердитые. Я думала, ты меня ударишь.
— Еще чего, — пробормотал Митька и нахмурился, но ему очень понравилось про страшные глаза.
— Ты мне так сжал руку… У меня, наверное, будет пять синяков.
— Извини, — буркнул Митька и опустил голову.
Он опять почувствовал, что теряется под ее взглядом.
— Тебя как зовут? — спросила она.
— Дмитрий. Митей дома зовут.
— Красивое имя. Ми-тя. Красивое.
— Скажешь тоже… Имя как имя.
— Не-ет, красивое.
Некоторое время они шли молча, искоса поглядывая друг на друга.
— Ты знаешь, Митя, когда ты вышел из подъезда, я подумала, что у тебя случилось какое-то несчастье, такой ты был печальный. Я еще подумала, что ты из-за этой дурацкой надписи, что ты жалеешь. У тебя беда какая-нибудь?
Повесть о том, как во время археологических раскопок встретились друзья детства — моряк и археолог. Они вспоминают суровые дни войны. Сегодняшние ребята узнают, какой ценой их отцы и деды завоевали для них право на счастливую жизнь.
Рассказ о Герое Социалистического Труда экскаваторщике Василии Ивановиче Кукине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком городке, в одной школе, ученика Витю Пузырёва на уроке зоологии преподавательница попросила рассказать все об амебах, но о всяких там туфельках-амебах Витя ничего не знал. Зато знал он, как ему казалось, все о львах.Львами Витя интересовался, мечтал о встрече с царем зверья… и встреча состоялась.
В повести рассказывается о трудной судьбе мальчишки, когда ему помогли встать на правильный путь друзья, сверстники и взрослые.
Повесть о мальчике, нашем современнике. Родители его уехали на целину, и он самовольно отправляется за ними в далёкое путешествие. От многих бед уберегли его ребята-комсомольцы, с которыми он встретился в поезде.
Кто откажется от такого удовольствия? Жить на настоящем океанском судне, учиться в школе по Интернету, но главное — вместе с родителями-учеными исследовать жизнь диких дельфинов! Двенадцатилетней девочке Джоди и ее братьям-близнецам необыкновенно повезло! Ведь им удалось узнать о дельфинах то, что не знает еще никто. А ведь путешествие еще только начинается...
... — Нам нужно писательницу Дурову, — зазвенел другой, но тоже взволнованный детский голос.— Я вас слушаю.— Это вы — здрасьте! С Новым годом! По поручению мастерской добрых дел. Гриша Соловьёв. Вы помните, вы тогда у нас в больнице выступали. Ну да, мы ещё тогда совсем лежачими были... .
Ещё утром стало заметно: маленький пони Чарлик прихрамывает. Даже страшный седок в небольшой коляске — гепард не вызывал у него обычного напряжённого оживления.1.0 — создание файла.
Морской лев Пашка был очень похож на рисунок плаката «Покупайте сливочное мороженое!». Особенно он был похож в тот момент, когда, изогнув свою блестящую, словно помасленную шею, ловил вазу с искусственными шариками пломбира и держал её на кончике носа несколько секунд.
...К случившемуся Антонина Ивановна отнеслась сердито.— Вот ты посмотришь, чем дело кончится, говорила она бабушке. Девчонка окончательно от рук отобьётся. Всё благодаря их проповедям: настоящая жизнь! А знают ли они её? Мальчишки! Голодранцы! Каких-то два костюма имеют, выходной да рабочий, и думают, что они погоду делают. А Ольга, как же, конечно, туда же, за ними. Настоящая жизнь! Посмотришь, чем всё это кончится!...
В зверинце зимовала утка в одном бассейне с чайками. Три большие драчливые птицы загоняли её в самый дальний угол, клевали своими, как цветной воск, клювами и, развеселившись, плавали одни.