Обходной контроль - [2]

— Нам известна эта фирма. Как ты попал в это дело?

— Неделю назад Гамильтон исчез. Я оказался под рукой и получил указание заняться этим делом. — Я кивнул головой по направлению к боковой двери. — И нашел его здесь.

— Как?

— Пропал его автомобиль. Я позвонил в полицию, и они нашли его. Внутри автомобиля была обнаружена записная книжка, где среди прочих был записан и этот адрес. Все оказалось довольно просто.

— А что остальные адреса?

— Просто деловые адреса, я проверил их все.

— Вижу. — Рэндольф задумался. — Итак, ты вошел прямо сюда и… — он махнул рукой по сторонам, — попал в это дело. Так просто.

— Не совсем. Зачем совать голову в петлю? Гамильтон мог быть вовлечен в какое-нибудь дело, а я достаточно опытен, чтобы избежать осложнений. Обследовав это место со всех сторон, я пробрался сюда через крышу.

— А как ты узнал, в какую именно комнату надо попасть?

— Кто-то потратил уйму времени и сил, заделывая одно из окон кирпичом с внешней стороны. Но он был недостаточно аккуратен и оставил часть материала, используемого для звукоизоляции помещений, во дворе. Этот дом пустует, как и другие рядом, и ни один бездельник или воришка, поселившись здесь украдкой, не стал бы выбрасывать деньги на такие переделки или ремонт.

Двое молодых парней подняли глаза от своих блокнотов. На их лицах читалось уважение. Один из них сказал:

— Вы могли бы вызвать полицию.

— Не думаю, что у меня было на это время. Кроме того, светилось только несколько окон, и вряд ли хотя бы в одной из квартир имеется телефон.

— Не было ли глупостью идти сюда одному?

Рассмеявшись, я почувствовал боль в углу разбитого рта.

— Я был не один, — сказал я ему и указал на свой пистолет, лежащий на столе под носовым платком.

Хал Рэндольф резко повернулся, его руки сжались за спиной. Он был здоровяком с багровым лицом, никогда не терявшим сердитого выражения. Он не любил меня и ненавидел Мартина Грейди, но сейчас не смел выходить за рамки требований секретной бюрократии.

— Ты узнал Вито Салви, не так ли?

Я кивнул головой и откинулся на стуле, стараясь избавиться от вкуса крови во рту.

— Мы раньше встречались, — сказал я без дальнейших комментариев.

— Ты знаешь, кем он был? — настаивал Рэндольф.

— Конечно, как и ты. Поэтому и убил его. И не спрашивай, почему я не взял его живым. Я был счастлив, что все произошло именно так. В тот момент, когда я открыл замок и вошел сюда, он выходил из другой комнаты; если ты хорошенько посмотришь на дверь, то увидишь, что открыть ее не так-то легко. Внутри комнаты был другой выход, через который он мог улизнуть, если бы знал, что я здесь. Этот ублюдок отлично умел пользоваться пистолетом и ножом…

— Не совсем так, — возразил один из парней.

— Почему?

— Ты ведь пригвоздил его.

Рэндольф скупо улыбнулся.

— Я боюсь, ты недостаточно знаешь нашего приятеля, Картни. Это Тайгер Менн, и если бы ты увидел его послужной список, то удивился. В Москве он значится в списке вражеских агентов на листе «А», что само по себе уже грозит ему смертью в любую минуту. Был в разведке во время войны и так любит играть шпионов, что до сих пор не может этого оставить. Сейчас, при поддержке миллионеров-промышленников, которые, кажется, не доверяют делать важную работу правительственным агентам, он берется за все — от шпионажа до уличных скандалов, чтобы заработать доллары. Не знаю, что он думает сам о себе, но он профессиональный убийца, имеющий достаточно большие связи, чтобы всегда выходить сухим из воды. Но когда-нибудь он попадется, и тогда об этом будут говорить на двух континентах.

— На трех, — уточнил я. — И не надейся, что это случится.

Я рывком поднялся со стула, боль в боку давала себя знать.

— Ты слишком много говоришь, Рэндольф. Утром я буду у тебя и передам детальный отчет.

— Куда ты собираешься идти?

Я взял шляпу и пистолет.

— К доктору. К одному из тех, кто не будет докладывать о ножевых порезах и пулевых ранениях. Есть возражения?

Наступило долгое молчание, затем Рэндольф покачал головой. Он знал, что я не скроюсь. Я же хотел получить ответы на некоторые вопросы.

Я вышел на улицу и прошел два здания, прежде чем поймал такси, дал шоферу адрес Рондины и откинулся на спинку мягкого сиденья.

Я очень любил эту женщину, и не важно, как часто я видел ее. Она всегда была для меня откровением. Не из — за классической английской красоты — милого лица, обрамленного длинными, до плеч, волосами каштанового цвета, или тела, такого великолепного, что в это было трудно поверить, а потому, что она была там.

Двадцать лет назад она пыталась убить меня, но умерла сама. Я не знал о ее смерти. В течение двадцати лет я искал ее, чтобы убить, и чудом не убил, когда нашел. Рондина… Ее не было, и в то же время она была здесь. В семье Кейнов ее совершенно забыли, словно она и не рождалась. О ней вспоминали только по случаю.

Я нашел ее, но это была не она. Младшая сестра унаследовала такую же невероятную комбинацию генов и хромосом и была как две капли воды похожа на свою забытую сестру.

Но для меня она была Рондиной. Этот псевдоним не мог быть забыт мной. Теперь его взяла Эдит. Я привык к нему, и Эдит по праву называлась Рондиной.