Обгоняя ветер - [2]

В очередной раз бросив взгляд на часы, Уинни еще сильнее надавила на педаль газа и взмолилась: ну же, миленький, быстрее…

Автомобиль недовольно взревел, но был вынужден подчиниться. Увеличивая скорость, она напряженно вглядывалась вдаль в надежде, что в столь ранний час на шоссе не будет патрульных машин, иначе ей грозит немалый штраф за несоблюдение скоростного режима. Это явилось бы вполне закономерным продолжением дня, начавшегося так неудачно. Но судьба уготовила для нее более хитроумную пакость, чем она себе могла представить.

Из-под капота ее старенькой машины вдруг повалил дым. В панике Уинни нажала на тормоз, спеша остановиться, но двигатель заглох и без ее участия. Съехав на обочину и полностью остановившись, она непонимающим взглядом уставилась на панель приборов и только теперь обратила внимание, что датчик температуры охлаждающей жидкости зашкаливал.

Уинни в отчаянии заскрипела зубами — ехать дальше было нельзя, а шоссе было пустынным до самого горизонта. Маловероятно, что в такой ранний час попадется попутная машина. Она полезла в сумочку за телефоном, но тот оказался выключен. В это злосчастное утро техника словно сговорилась чинить ей максимум препятствий на пути домой. Уинни включила телефон, но не успела она набрать номер техпомощи, как тот недовольно пискнул и выключился. Больше включаться своевольный аппарат не пожелал: аккумулятор окончательно разрядился.

В отчаянии она уронила голову на руки, готовая заплакать от бессилия, как вдруг услышала рев приближавшегося транспорта. Она радостно выскочила из машины, приготовившись голосовать: сейчас ее подцепят на трос и отбуксируют до города. Или подвезут, хотя бросать машину, даже старенькую, на пустом шоссе будет жалко.

Но едва она увидела, кто к ней приближается, как радость ее значительно уменьшилась. По пустой дороге мчался одинокий мотоциклист. От такого можно ждать неприятностей, а не помощи. Сразу на ум пришли соседские ребята, гонявшие на мотоциклах в дни ее юности, и некоторые из ее учеников, рассекавшие на двухколесных «боливарах». Ни те, ни другие не пытались скрывать тот факт, что они состояли в молодежных группировках и частенько начищали физиономии как соперников из конкурирующих групп, так и случайных прохожих. Прекрасно зная об опасности, Уинни старалась избегать подобного контингента и принимала все меры, чтобы не попадаться на их пути.

И надо же такому случиться, что на пустом шоссе, когда сломалась машина, там, где некуда спрятаться и вокруг ни души, она оказалась один на один с опасностью, которую всегда избегала. Мотоцикл с ревом летел на нее, а она в ступоре замерла посреди дороги.

Проезжай мимо, не останавливайся! — молча взмолилась Уинни. Видя, что водитель не сбавляет скорости, она почувствовала облегчение, но тот, не доехав до нее нескольких метров, внезапно резко затормозил. С визгом и ревом мотоцикл развернуло, и он замер в метре от капота ее машины.

Лихой водитель снял шлем, и Уинни почувствовала некоторое облегчение. По крайней мере, байкер оказался не подростком, а мужчиной за тридцать. К этому возрасту обычно даже самые агрессивные личности успевают перебеситься и уже реже задирают тех, кто, по их мнению, как-то не так посмотрел в их сторону. Правда, гонять на мотоцикле в таком возрасте как-то несерьезно, так что не ясно, стоит ли воспринимать зрелый возраст водителя как обнадеживающий фактор.

Пока байкер слезал с мотоцикла, Уинни успела его рассмотреть. Запыленный и усталый, в плотной кожаной куртке, с густой медово-рыжей щетиной на щеках и подбородке и большой, как медведь. Хотя на голове незнакомца красовалась небрежно повязанная бандана темно-серого цвета, у Уинни не возникло сомнений по поводу цвета волос: она была уверена, что они того же лисьего оттенка, что и щетина. Ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть незнакомцу в глаза. Будучи сама немалого роста, она никак не ожидала, что мужчина окажется настолько выше нее, и неосознанно попятилась, хотя никакой угрозы в незнакомце не было.

Его рыжие брови сползлись к переносице, светло-карие глаза неожиданно нахмурились от такой реакции, но уголок рта дрогнул в подобии скрытой улыбки. Под его понимающим взглядом Уинни смешалась. Казалось, он видит ее страх и неуверенность насквозь, но, как ни странно, они его не задевают, а скорее забавляют. Ей стало стыдно за свою реакцию: человек остановился, проявил участие к тому, кто попал в беду, а она с первых минут оскорбила его недоверием, шарахнувшись от него как от прокаженного. Уинни поняла, что, если она хочет реабилитироваться в глазах незнакомца, лучше бы ей заговорить первой. И хотя у нее все еще оставались некоторые опасения по поводу остановившегося человека, она сумела выдавить из себя вполне бодрое:

— Доброе утро, сэр. Спасибо, что остановились.

Тот молча кивнул, продолжая внимательно изучать ее лицо. Его пристальный взгляд заставил Уинни едва ли не устыдиться своих растрепанных волос, мятой одежды и ненакрашенных глаз. Она никогда раньше не выходила из дома, не приведя себя в порядок. Сегодняшнее злополучное утро не в счет. Она даже не забрала в тугой узел копну русых волос, и непослушные волнистые пряди теперь торчали во все стороны. Очки, как назло, остались в сумочке в машине, и не было возможности спрятать глаза за их спасительными стеклами. Так растерянно и беспомощно, наверное, чувствует себя черепаха, если ее вытряхнуть из надежного панциря.