Обезьяны, человек и язык - [108]
Однако мы не собираемся полностью лишать обезьян способности к символизации знаков. Если бы у них возникла настоятельная нужда в этом, они бы либо выказали, либо развили такую способность. Символизация как процесс максимального свертывания содержания знака, при котором оно перестает быть схожим с обозначаемым предметом, делается необходимой при возрастании числа знаков и «объема» общения. У обезьян эти величины ограничены их естественными потребностями и внутренне замкнутой, тысячелетиями закреплявшейся системой стереотипов поведения. Конечно, искусственное увеличение «объема» общения, особенно с человеком, возможно, но всегда будет существовать вероятность того, что обезьяна откажется от лишних и бессмысленных для себя нервных нагрузок.
С другой стороны, всякая символизация знака приводит к его неоднозначности, которая снимается контекстом. Представим, что обезьяна станет сокращать и упрощать сложные имитирующие знаки, тогда многие из них совпадут и различить их можно будет только благодаря ситуации, контексту общения, синтаксированию предложений. Таким образом, и здесь выступают ограничения, связанные с образом жизни обезьян. Поэтому окончательный ответ на вопрос о способностях обезьян к символизации мог бы быть таким: создавать знаки-символы обезьяны, вероятно, могут, но только в рамках своих весьма ограниченных возможностей синтаксирования.
СИНТАКСИРОВАНИЕ. Вопросу о том, способна ли обезьяна «сознательно» пользоваться синтаксическими отношениями, автор уделяет много внимания, поскольку «оппоненты» Уошо считают это самым сомнительным пунктом в выводах Гарднеров. И Уошо и Люси различали конструкции «ты щекотать я» и «я щекотать ты»; Уошо в процессе обучения все чаще стала отдавать предпочтение порядку знаков, при котором на первом месте находится субъект действия, на втором – действие, на третьем – объект. Нам кажется вполне возможным, что обезьяны владеют представлениями о субъекте, действии и объекте, которые необходимы им в обычном повседневном общении и деятельности. Эпизод с Люси очень выразителен в этом отношении. Люси привыкла к комбинации «Роджер щекотать Люси», и для нее последовательность «Люси щекотать Роджер» была новой, но она ее поняла и просигналила: «Нет, Роджер щекотать Люси». Когда Роджер настоял на своем, она действительно стала его щекотать.
Сопоставление конструкций детской речи, по Брауну, и комбинаций знаков Уошо, проведенное Гарднером (табл. 1), довольно убедительно показывает большое совпадение структурных схем.
Синтаксические факты, обнаруженные в экспериментах с обезьянами, хорошо согласуются с точкой зрения многих советских лингвистов на первоначальные этапы развития языка как в филогенезе, так и в онтогенезе. Исходной формой высказывания были не отдельные слова или предложение, а нерасчлененное слово – предложение, содержащее указание на действие и предмет. Таков и «язык» Уошо.
Чтобы обезьяна отреагировала жестами на какой-либо внешний предмет, она должна использовать выработанную у нее экспериментаторами ассоциативную связь между образом предмета и образом знака. Образ предмета – это значение знака, оно-то и указывает, к каким предметам нужно применять знак.
Если мы всмотримся в «словарь» Уошо, то обнаружим, что предметы – это микроситуации, а образы предметов (значения) как минимум бинарны. Такие микроситуации образуются из действия и некоторого объекта, участвующего в нем. Соответственно и значение знака распадается на образ действия и образ объекта. Приведем примеры, взятые из книги: Прибрам К. Языки мозга (М.: Прогресс, 1975). В ней дано относительно полное описание 33 знаков Уошо, тогда как в книге Линдена оно очень фрагментарно.
Знак под названием «подойди» (подзывающее движение кистью руки или пальцами) означает указание, во-первых, на объект (кто должен приблизиться), а во-вторых, на действие, которое этот объект должен совершить (подойти).
Казалось бы, о каком действии может идти речь в таких знаках, как «ты» или «я». Но в действительности и они в своем внутреннем (образном) содержании, не выраженном внешне (жестом), имеют такое указание. Обратим внимание на ситуации, в которых употребляются эти знаки. Знак «ты» (указательный палец указывает на грудь человека) – показывает, что наступила очередь человека во время игры; используется в ответах на вопросы: «Кто щекочет?», «Кто причесывает?» и т.д. Знак «я, мне, меня» (указательным пальцем трогает собственную грудь) – указывает очередь Уошо, когда она ест или пьет вместе с партнером и т.д. …Итак, в знаках «ты» и «я» кроме указания на действующее лицо мыслится определенное действие, обусловленное ситуацией. Но это означает, что уже в самих знаках, которым обучались обезьяны, содержалась синтаксическая структура, состоящая из противопоставления предмета и действия.
По мере увеличения «объема» общения как в генезисе языка, так и в развитии детской речи под давлением необходимости происходит дифференциация ролей «предмета» в высказывании, уточняется и поясняется содержащееся в нем действие. «Предмет», видимо, прежде всего расчленяется на субъект и объект действия, а само действие приобретает обстоятельственные элементы, определяющие место или направление действия. Эти дифференцировки жизненно важны. Без них высказывание может оказаться неправильно понятым, а действие невыполненным.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.