Обезьяна из мыльного камня - [11]

Отсчитывая сдачу, контролер бросил взгляд в кузов. Чан молился, чтобы он увидел там только две дюжины молодых деревьев, которые они с Уильямом и У выкопали в парке. Остальные китайцы лежали на полу, спрятавшись под листвой.

Контролер отсчитал сдачу:

— Хороший магазин «Все для дома».

— Спасибо, — поблагодарил Уильям.

Он тронулся, набрал скорость, и через миг они въехали в туннель.

Что ж, его тактика сработала. Чан понял, что американская полиция могла поступить так же, как китайская Служба общественной безопасности, — перекрыть дороги. Поэтому они остановились у громадного торгового центра, посередине которого был работавший круглосуточно магазин «Все для дома». В такую рань продавцов было мало, и Чан, У и Уильям без труда проскользнули на склад. Там они украли банки с краской, кисти, необходимый инструмент и вернулись к фургону. Но до этого Чан сходил в торговый зал и поглазел на потрясающий магазин. Он увидел длиннющие ряды — тысячи электроприборов, садовая мебель, грили, двери, окна, ковры.

— Сейчас я беру эти вещи, чтобы мы выжили. Но как только заработаю немного, за все заплачу, — сказал он Уильяму.

Вернувшись к фургону, они обнаружили, что рядом припарковался грузовик. Уильям поменял номера, и они поехали к городу, завернув по дороге на брошенный завод. Там Чан и У закрасили название церкви. Дав высохнуть белой краске, Чан, всю жизнь занимавшийся каллиграфией, написал на фургоне «Все для дома» тем же шрифтом, который видел на рекламе магазина.

Да, фокус удался. Из туннеля они выехали на улицы Манхэттена. Серый асфальт, подумал Чан. Ни золотого шоссе, ни алмазного города, как обещал бедолага капитан Сэнь.

Разглядывая дома и улицы, Чан гадал, что их ожидает впереди. В принципе, за доставку в Америку он был должен Духу кучу денег. По заключенному с Духом соглашению, он обязывался ежемесячно частями отдавать долг. Многие иммигранты работали непосредственно на аспидов, которые переправили их в страну. Но Чан не доверял Духу. Поэтому он сам договорился о работе для себя и Уильяма и через брата своего друга подыскал квартиру в Нью-Йорке. Он твердо намеревался выплатить долг, но теперь, после того как «Дракон Фучжоу» утонул, а Дух пытался их убить, соглашение утратило силу.

Чан оглянулся на пассажиров в кузове. Жена У, Юнпин, была в плохом состоянии. Она повредила руку при ударе о скалы, и рана до сих пор кровоточила. Дочь-подросток У, хорошенькая Чиньмэй, была явно перепугана. Ее брат Лан и младший сын Чана были одногодками. Мальчики глазели в окно и о чем-то шептались.

Пожилой Чан Цзечи сидел неподвижно. Его редкие седые волосы были зачесаны назад, он молчал, наблюдая за происходящим из-под полуопущенных век.

Фургон остановился — впереди была пробка. Уильям посигналил.

— Тихо, — одернул его отец. — Не привлекай к нам внимания.

Юноша снова нажал на гудок. Чан вышел из себя.

— Где ты научился так заводить машины? — прошипел он.

— Я угонял машины только у коммунистических боссов. Ты бы не стал возражать, верно?

Это был намеренно дерзкий ответ. Сын намекал на политические статьи Чана, причинившие столько страданий семье и вынудившие их бежать в Америку.

Чан отвернулся. Его словно ударили по лицу. Конечно же, с Уильямом и раньше были проблемы. Когда он принес домой письмо, в котором учитель ругал его за плохие отметки, он заявил, что это не его вина. Что его преследуют в школе за то, что отец у него диссидент, выступает против закона об одном ребенке в семье и критикует Коммунистическую партию Китая.

Чан понял, что, работая по десять часов в типографии, а по ночам занимаясь политической деятельностью, он, в сущности, не уделял времени сыну. Посмотрев на людные улицы, он сказал Уильяму:

— Ты прав. Я бы не смог завести фургон. Спасибо.

Тот словно не услышал.

Через двадцать минут они уже ехали по широкой улице Чайнатауна, которая и по-английски, и по-китайски называлась Канал-стрит. Дождь кончался, и на тротуарах, вдоль которых тянулись сотни бакалейных и сувенирных лавок, рыбных лотков, ювелирных магазинов и пекарен, было полно народу.

— Останови здесь, — велел Чан, и Уильям припарковал машину у тротуара.

Чан и У выбрались, вошли в магазин и спросили продавца о землячествах — тонгах. Чан искал тонг Фуцзяни, поскольку обе семьи были из этой провинции. Владения тонга находились всего в нескольких кварталах. Чан и У вскоре нашли, что искали.

Джимми Ма в сером, усыпанном сигаретным пеплом костюме приветствовал их и пригласил наверх, в свой захламленный кабинет. Он был президентом Фуцзяньского землячества Восточного Бродвея, фактически мэром этой части Чайнатауна.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал он по-китайски, показывая на два стула из разных гарнитуров. Оглядев грязную одежду и растрепанные волосы гостей, он заметил: — Ха, вам, похоже, есть что рассказать.

У Чана и впрямь имелась история, но вымышленная. Он решил не рассказывать незнакомцам, что они с «Дракона Фучжоу» и Дух, возможно, их ищет.

— Мы только что прибыли на судне из Гондураса.

— Как зовут вашего аспида?

— Мы так и не узнали его имени. Себя он называл Ловкачом.

— Мексиканец? Я не работаю с аспидами-латиносами.