Обет молчания - [109]

— Должно быть, раньше он казался вам особенным, чудесным. Но с некоторых пор он стал опасен для вас обеих.

В ее взгляде было столько душевного смятения, что Майклу захотелось дотянуться до нее. Он удержался, но не столько по причине возможного осуждения со стороны общественного мнения, сколько из-за многолетней привычки.

— По стечению обстоятельств ключ от него утерян. Не представляю себе, как та или другая из вас может надеяться обрести нормальную жизнь, не захотев отыскать и открыть дверь.

— Что же теперь делать? — Голос ее звучал безнадежно.

— Встретиться для начала, посмотреть друг другу в глаза — что же еще? Выяснить отношения без истерик и ненужных эмоций. Сказать друг другу то, что вы обе желаете слышать. То, что вы любите друг друга, что вы скучали друг без друга. — Его голос стал тихим. — Попросить прощения.

В ответ раздался резкий грубый смех, ломкий и раскатистый звук, никогда не слышанный им прежде.

— Вероятно, ты считаешь меня круглой идиоткой, если думаешь, что я собираюсь играть в твои чертовы психологические игры. Я сыта ими по горло.

Майкл дотронулся до нее рукой, словно успокаивая.

— Ты слишком долго находилась за железными решетками. Неужели тебе не жаль времени, которое ты продолжаешь терять, обрекая себя на эмоциональное заточение? — Он остановился от промелькнувшей в сознании догадки. — Я понял. Ты этого просто не хочешь, Кейт. Ты боишься покинуть свой плен. В нем ты чувствуешь себя в безопасности. Что-то в этом роде.

— Нет! — Кейт почти кричала. — Нет!

— Тогда сделай первый шаг, — сказал он. — Просто поговори с ней, о чем душе твоей угодно. Но только не сиди сложа руки.

Она устало улыбнулась. День тянулся бесконечно долго, такой длинный вечер.

— Хорошо, возможно, я с ней встречусь. Когда вернемся домой.

Майкл оживился.

— К чему терять время? Встретиться можно и завтра. Сара здесь. Я могу все устроить.

Кейт резко подняла голову, в ее глазах читались недоумение и растерянность.

— Ты это серьезно?

Он кивнул в подтверждение своих слов.

— Выходит, она в Лурде и ты об этом знал? Ну, ты даешь! — Она вскочила, ее стул, проехав ножками по тротуару, опрокинулся позади нее. — Ты привез меня сюда отдохнуть, ты сам мне говорил это. — Ее голос срывался от возмущения, от нарастающего гнева и негодования она, казалось, раскалилась добела. — Какая низость с твоей стороны!

Впервые он видел ее в таком бешенстве, в таком состоянии она, должно быть, и совершила убийство.

— Мы здесь для того, чтобы собирать материал для твоей книги, так ты говорил, для исследований. А сам…

Майклу никогда прежде не приходилось видеть подобных вспышек ярости, просто изумительно, каким чудом в хрупкой девушке мог уместиться такой сокрушительный ураган гнева… Он решил попробовать урезонить ее, как учитель не в меру вспыльчивого ученика.

— Так, успокойся, — резко одернул он Кейт.

— Все с самого начала было тобой подстроено, и наша встреча являлась частью задуманного спектакля! — в запальчивости кричала она, не слушая его.

Неожиданно для себя он сделал то, чего ни при каких обстоятельствах не посмел бы сделать несколько недель назад: он подошел к ней и крепко сжал ей руки в запястьях. Затем попытался заставить ее сесть на стоявший рядом стул, но она отчаянно сопротивлялась. Тон его голоса был спокоен и сдержан.

— Мне следовало рассказать тебе обо всем раньше, но так уж вышло, извини.

Она дышала часто и прерывисто, лицо ее пылало.

— Не злись, пожалуйста. Мне понятны твои чувства, — продолжал он примирительным тоном. — В течение многих лет тобой манипулировали. Обращаться с тобой таким же образом было непростительной глупостью с моей стороны. Ничего удивительного в том, что ты так раскипятилась.

Кейт наклонила к нему свое лицо. Стараясь ужалить его побольнее, она злобно прошипела:

— Раскипятилась? Я, судя по всему, должна расплакаться от умиления оттого, что ты пытаешься думать за меня? Прежде ты делал это без всяких предупреждений, а сейчас у тебя хватает наглости заявить мне, что все дело в моем несчастном прошлом. Раскипятилась! — Она с издевкой произнесла это слово. — Твоя гнусная стратегия, разумеется, тут ни при чем. Это я виновата, как всегда. — Немного помолчав, она добавила шепотом: — Оглянись на себя — ты сам с головой запутался. Ты забыл о том, что ты — священник. Половой акт для тебя, насколько мне известно, тяжкий грех. Тем более с женщиной, совершившей убийство.

Он без слов выпустил ее руки, ошеломленный ее выходкой и не находя что сказать. Его ответная реакция напоминала реакцию ребенка, который слишком рано стал опасаться привязанностей из страха быть покинутым. В нем не было гнева, напротив, что-то вроде смирения и покорности судьбе. Он понимал, что пожинает плоды собственной неосмотрительности.

Кейт все-таки ушла. Сгребла свою сумку через плечо и зашагала прочь, бросив в пустоту последнюю фразу:

— Не думала, что ты такой лживый ублюдок.

Он представить не мог, что кто-то может так просто взять и прилюдно закатить ему сцену. Подобная бестактность была недоступна его разумению. Его рациональная, сдержанная натура никогда не позволила бы себе такой невоздержанности, ему стало обидно и за нее и за себя. Он поднес к губам бокал вина и с удивлением обнаружил, что у него трясутся руки.