Обет любви - [97]

Марго молча уставилась на небо, мечтая, чтобы ее поскорее оставили в покое. Вдруг за ее спиной послышались шаркающие шаги, и она скосила глаза, чтобы посмотреть, кто это.

– Эрик! – вскрикнула девушка, и вот он уже лежал подле нее. Повозка, крякнув, осела под тяжестью богатыря. Пальцы их мгновенно переплелись.

Он по-прежнему был связан, но кто-то тоже позаботился вынуть у него изо рта кляп.

– Любовь моя, – прошептал Эрик, потянувшись, чтобы поцеловать Марго. – С тобой все в порядке? Слава Богу, кровь остановилась! Они плохо с тобой обращались?

– Нет, – простонала она, вдруг почувствовав, как из глаз ручьем хлынули слезы, которые она столько времени сдерживала. Плача от счастья, что вновь видит его рядом, пусть связанного, но живого и невредимого, она уткнулась ему в плечо, наслаждаясь родным теплом.

Связанные руки нежно коснулись ее щек, стараясь смахнуть с них соленые капли. Он прижал ее к себе и ласково поцеловал в лоб.

– Моя малышка, – пробормотал Эрик, поглаживая ее дрожащие руки. – Все будет хорошо, любимая. Все будет хорошо, обещаю тебе. Только не бойся. – При этом Эрик ни на минуту не забывал, что стражники слышат каждое их слово. Вокруг повозки толпилось с полдюжины воинов, которые не таясь наслаждались, тараща на них глаза, будто на животных в клетке. Но Эрик уже как будто привык к тому, что за ним постоянно наблюдают. Похоже, куда бы он ни отвел глаза, везде его взгляд натыкался на зловещие усмешки обступивших его людей. Он никак не мог понять, что они находят в нем такого интересного. Правда, и прежде все первым делом обращали внимание на его огромный рост, но в том, как сейчас они пялились на него, было что-то необычное, даже зловещее. Во взглядах окружающих сквозил леденящий ужас, будто в повозке лежал не Эрик, а какой-то жуткий призрак, один вид которого возвещал скорую и ужасную смерть.

А Марго все еще продолжала тихо плакать, уткнувшись ему в шею мокрой от слез щекой.

– Мне т-т-так ж-жаль, Эрик!

– Тише, милая, – пробормотал он, проведя кончиком пальца по ее щеке, – не надо, не плачь. Не стоит печалиться, это ведь я во всем виноват!

– Т-ты ведь из-за м-меня и п-попался, Эрик! Если б-бы не я, т-тебя т-тут вообще б-бы не б-было!

– Нет, любимая, это не так. Если бы не я, ты бы уже давно была бы в безопасности за стенами Белхэйвена. Всему виной моя собственная слабость – иначе бы мы не попали сюда. Тебе нет нужды винить себя.

Она немного притихла, но потом глаза Марго испуганно расширились.

– М-мой от-тец! Т-теперь м-мой отец в оп-п-п…

– В опасности, – подсказал Эрик. – Да, любимая, это так. И это еще одна причина, чтобы мы не теряли мужества: наши с тобой слезы не помогут ни ему, ни нам самим. Любовь моя, – бормотал он, пытаясь осушить ее слезы поцелуями и прижавшись наконец к трепещущим губам, – ты не должна показывать врагам свой страх. Знаю, что разочаровал тебя, но постарайся все же поверить мне еще. Хотя бы не мне, а просто в то, что нам непременно придут на помощь!

Марго изо всех сил старалась овладеть собой. Она осторожно коснулась его тяжелого подбородка кончиками пальцев и со вздохом уткнулась лицом ему в плечо.

– Я п-попытаюсь, мой Эрик, – прошептала она.

– Ну и ну, что за трогательное зрелище! Чтоб меня черти взяли! Два влюбленных голубка оглаживают друг другу взъерошенные перышки.

Эрик оглянулся и невольно похолодел, натолкнувшись на тяжелый взгляд Черного Донала. Тот стоял возле самой повозки, гнусно осклабившись. Взгляды их встретились, и наконец Эрик отвернулся, решив, что лучше всего постараться не обращать внимания на издевательства своего врага.

– Повернись ко мне, – тихо приказал Черный Донал.

– Чего это ради?

– Я так хочу!

И снова наступила гнетущая тишина. Эрик не шелохнулся. Когда Черный Донал снова заговорил, голос его был холоден и резок, будто стальной клинок:

– Ты скоро научишься уважать мои приказы, сэр рыцарь, иначе… иначе тебе придется горько пожалеть о своем упрямстве. – Вытащив из ножен кинжал, он кинул его одному из своих приспешников: – А ну-ка отрежь ей палец! Только сперва самый маленький.

– Боже! – яростно взорвался Эрик. – Да ты самый презренный трус и негодяй, которого я видел в жизни! Мерзкий трусливый ублюдок! Боишься сразиться с мужчиной и поэтому вымещаешь злость на женщине?

Кто-то сдавленно охнул. По рядам воинов пробежал испуганный ропот, подсказавший Эрику, как далеко он зашел. Оставалось только ждать, как в ответ поступит этот черный дьявол с куском льда вместо сердца.

– Ее палец, – спокойно повторил Черный Донал. – И быстро!

Воин с кинжалом в руке, словно очнувшись, поспешил к повозке.

– Нет! – отчаянно крикнул Эрик, выпустив дрожащие руки Марго и так быстро повернувшись, что повозка, жалобно заскрипев, осела на колеса. Его бешеный взгляд остановился на бесстрастном лице Черного Донала. – Довольно. Я сдаюсь, – прорычал Эрик.

Черный Донал молча кивнул. Протянув руку, он забрал у стражника свой кинжал и сунул его в ножны, по-прежнему не отрывая взгляда от лица пленника. Казалось, он попросту был не в силах это сделать. Эрик чувствовал, как глаза негодяя буквально ощупывают каждый дюйм его тела. Но когда их взгляды встретились, Эрик вдруг похолодел, заметив, как тот изменился. Как ни странно, в глазах Черного Донала вдруг появилась какая-то странная мягкость, даже нежность, совершенно несовместимая с жесткими и грубыми чертами его лица.